Город Бездны. Аластер Рейнольдс
мои шансы на скорое выздоровление, признайся я, что сбежал из дома, до полусмерти напуганный деталью интерьера?
– Не сомневаюсь, – согласилась она. – Но извольте одеться, а если одежда вам не понравится, мы сможем ее заменить. Я скоро приду вас проведать.
– Спасибо. Кстати, а кто вы такая?
– Я? Можно сказать, всего лишь крошечная шестеренка в огромном механизме, созидающем милосердие. Сестра Амелия.
Ясно, что я не ослышался, когда она произнесла слово «хоспис».
– А скажите, сестра Амелия, где именно мы находимся?
– Ах да, конечно. Вы находитесь в хосписе «Айдлвилд», под присмотром монашеского ордена ледяных нищенствующих. Некоторые предпочитают называть это блаженное заведение гостиницей «Амнезия».
Я никогда не слышал ни о гостинице «Амнезия», ни об официальном названии этого места, не говоря уже об ордене ледяных нищенствующих.
Когда я возвращался в домик, робот следовал на почтительном расстоянии. У двери я замедлил шаг. Как это ни глупо, страх будто дожидался за дверями, чтобы вцепиться в меня с прежней силой. Я посмотрел на нишу. Снова мне казалось, что неизвестная тварь затаилась там, свернувшись кольцами, и следит за мной с какими-то недобрыми намерениями.
– Просто оденься и выйди отсюда, – велел я себе вслух и отметил, что говорю на кастеллано. – А когда придет Амелия, скажи ей, что тебе необходима психотерапия. Она поймет. Такие вещи наверняка случаются часто.
Я осмотрел вещи, лежащие в комоде. Ничего необычного – и абсолютно ничего знакомого. Все простое и, похоже, ручной работы: черный джемпер с клиновидным вырезом, мешковатые брюки без карманов и пара мягких туфель, пригодных для прогулок по лужайкам, но не более того. Одежда подошла мне идеально, но от этого показалась почему-то еще более непривычной.
Я обыскал комод, надеясь найти чьи-нибудь личные вещи, но, кроме одежды, в нем не было ничего. Глубоко разочарованный, я сел на постель и уткнулся в оштукатуренную стену взглядом, но вскоре он опять перебрался к маленькой нише. После нескольких лет «заморозки» химия моего мозга, вероятно, пыталась вернуться в равновесное состояние. А я тем временем знакомился с ощущением психопатического страха. Было сильнейшее желание свернуться клубком, отгородиться от окружающего мира. Меня удерживал лишь холодный довод рассудка: я ведь бывал и в худших ситуациях, сталкивался с опасностями под стать тем, которые мое больное воображение поселило в этой пустой нише, – и всегда успешно справлялся. Не важно, что на ум не приходило ни одного конкретного случая. Достаточно знать, что это было. Если сейчас я сломаюсь, то предам глубоко затаившуюся здравую часть своего рассудка, хранящего память о прежних победах.
Ждать возвращения Амелии пришлось недолго.
Она запыхалась и раскраснелась, словно ей пришлось пробежаться вверх по склону или даже преодолеть овраг, который я заметил во время прогулки. Но улыбалась, – похоже, разминка доставила ей удовольствие. Черное одеяние закрывало все, кроме лица и рук, на шее висел на цепочке кулон в виде снежинки.