Источник. Джеймс А. Миченер
Яхве и Моисея евреи стали могучей силой…
– Мы знали Моисея, – прервал его моавитянин. – Он хотел вторгнуться в наши земли, но мы его отбросили.
– Нам в Ханаане это не удалось, – признал Удод. – Так что теперь Яхве правит всеми нами.
Легенда Удода довольно точно отражала историю. За несколько столетий до того, как старый Цадок привел свое племя в Макор, другие патриархи пришли в Египет. Они почитали обыкновенного бога пустыни, который мало чем отличался от Эль-Шаддая, но во время бед и страданий, которые их постигли в Египте и на Синае, этот бог превратился в высшее существо, превосходящее любое божество более мелких еврейских племен. И когда племена, собравшиеся вокруг Моисея, вернулись в Ханаан, все приняли превосходство их бога Яхве. Те испытания, в которых он созрел, объясняли, почему он не мог появиться в другом месте. Яхве никогда не мог родиться в таком милом, уютном городке, как Макор с его добрыми богами. Его преображение объяснялось и египетским пленением, и конфликтом с фараоном, и страданиями исхода, и годами голода и жажды в пустыне, и тоской по своему дому, и духовной тягой к всезнающему божеству… Все это выковало и закалило Яхве.
Тем не менее и в этот час торжества над божками еврейских племен Яхве продолжал оставаться богом лишь этого колена. В годы царствования Саула и Соломона еще не пришло время открыто объявить народам Израиля, что их бог будет править повсеместно, и его воцарения пришлось ждать еще несколько столетий. Но теперь, в эпоху Давида, Яхве был признан богом всех евреев, от севера до юга, и договоры, которые он со времен Авраама заключал со своим избранным народом, были признаны обязательными даже для таких отдаленных мест, как Макор. Различные Эли – Элохимы, Элеоны и Эль-Шаддаи – теперь счастливо слились в облике своего великого последователя.
Но по мере того как росло величие Яхве, он все больше отдалялся. Теперь уже было невозможно прогуливаться с ним в оливковой роще. С того дня, как последний еврей в Макоре разговаривал со своим богом, прошло четыреста пятьдесят лет. Последний разговор состоялся у предводителя Эфера после разрушения ханаанского Макора. Когда искушение поклоняться Баалу стало слишком неодолимым, рыжеволосый военачальник решил увести своих евреев в нетронутые места, но в самый канун ухода Эль-Шаддай появился в последний раз и сказал:
– Разве я не привел вас в этот город и после всех трудностей не вручил его вам? Не на тебе ли лежит ответственность, чтобы принять все как есть и сотворить тут добро?
Итак, Эфер возвел новый город на руинах старого и сделал все, чтобы на полях вокруг него воцарилось процветание. И спустя годы, когда объединившиеся евреи под водительством Моисея с востока подошли к Иордану и пересекли его, они обнаружили в самых отдаленных уголках Ханаана маленькие поселения, подобные Макору, готовые признать Яхве.
Но далекая отчужденность Яхве, его непреклонное желание оставаться невидимым неизбежно привели к тому, что многие евреи стали испытывать тягу к более скромным божествам – они тем