Сонные рыбы. Александр Рогинский
слово Лукерья выговорила с трудом и посмотрела на Таню.
– Мне нужна хозяйка здесь, кто бы меня мог защитить. Я не хочу умирать на чужбине. Здесь я живу со всеми своими, пусть они и умерли.
Я с ними разговариваю, иногда и всплакнешь. Говорят, слезы женщине продлевают жизнь. А я еще хочу пожить. Любопытно, что будет дальше. Вот кем ты, Танечка, например, станешь. И выйдешь ли замуж. Парень есть, конечно.
– Нет парня, – сказала Таня и села за овальный дубовый стол с резными обечайками.
Детская писательница также села и облокотила голову о руки, устремив на Таню глаза.
– Таким как ты с парнями очень трудно. Ты честная и добропорядочная девушка, а они нынче гоняются за вульгарными и намазанными. Не смотрят, что в душе.
– Так, наверное, всегда было, – сказала Таня, вспоминая, что же ее зацепило при уборке квартиры, что она не может свободно мыслить.
С ней такое бывало: что-то увидит интересное и тут же забудет, а потом это «что-то» не дает прохода мыслям. И разговариваешь потому частенько невпопад.
Таня вспомнила. На большом книжном шкафу в библиотеке стояла картина – портрет мужчины в военной форме.
Лицо военного показалось Тане очень знакомым. И еще она отметила очень добротную живопись. Не мазня какая-то, а хорошо грунтованное полотно, покрытое точными мазками.
– Я видела в кабинете на шкафу портрет военного, – сказала Таня. – Вы не скажете, кто это? Мне показалось лицо очень знакомым.
– Конечно, знакомое. Это ведь твой отец.
– Как вы сказали? – онемевшим голосом произнесла Таня.
– Я сказала, что это твой отец. А я сижу тут и жду, увидит кровушка родную кровушку или нет. Даже сердце забилось сильно.
Ты мне водицы принеси.
Таня встала и, как во сне, пошла на кухню, набрала в огромную черную от накипи изнутри чашку воду из крана.
Лукерья сделала короткий глоток, словно не воду пила, а огонь, легко вздохнула.
– Теперь-то тебе все и расскажу. А ведь несколько лет ждала этого момента. Все никак не решалась. Я ведь твоя бабушка, а это мой сын, следовательно, твой отец.
Таня сорвалась с места и побежала в библиотеку. Вернулась через несколько минут.
– Да, очень похож. Я у мамы видела фотографию, но плохую, там отец вместе со своим братом.
– Аркадием. Старший военным врачом был. Та фотография и у меня есть. А портрет написан моим братом, он был известным художником и очень любил твоего отца. У самого детей не было, так он просил меня отдать ему Андрея.
– Андрея? Разве отца звали Андреем?
– Андреем. Это твоя матушка его переименовала, чтобы нам всем насолить, от нас совсем отгородиться.
Твоя мать была очень плохим человеком. Сыну моему изменяла, разорила его совсем. Я прокляла ее, на порог не пускала, сама ее порога не переступала. Вот почему ты меня и не знала. Скорее всего, она рассказала тебе, что твой отец погиб, а родственников у него нет.
– Вы правы, – тихо сказала Таня. – Но прошу вас, не говорите так о матери.
– Больше не буду, мне