Сонные рыбы. Александр Рогинский
осталась одна. На нее навалилась густая тишина. Ей доводилось по работе в разных домах бывать. Заметила, что особенно отличаются помещения, в которых люди живут, качеством тишины.
В одном случае она звенит от пустоты, в другом, как сейчас, насыщенная, многослойная. Если надолго остаться одной, то обязательно услышишь чьи-то голоса. Да и сейчас, пока Лукерья готовила чай, слышались легкие вздохи и шорохи.
Это вещи разговаривали.
Таня несколько месяцев назад написала первую свою статью по науке. Раньше писала на злободневные темы, куда редактор пошлет.
Даже о проститутках приходилось – ночных бабочках на Окружной дороге. А вот недавно ее отдел соединили с отделом науки в целях экономии.
И она сделала первое интервью с молодым ученым, занимающимся проблемами Тунгусского метеорита.
Ученый утверждал, что это был не метеорит вовсе, а космический корабль одноразового использования. И что он готовил условия для высадки большого десанта.
После этого интервью Таня ходила, как чумная, даже голова разболелась. Очень похоже на состояние от присутствия Лукерьи. Что-то в молодом ученом и старой детской писательнице было общим.
И тишина в этой квартире особенная. Какая-то шелестящая, словно шепотом кто-то разговаривает. И одновременно очень тихо.
И Лукерья говорила, что разговаривает со своими родными.
Таня поймала себя на мысли, что упорно не называет отчество Лукерьи. Что-то здорово сопротивляется. Верить ли ей, что она родная бабушка, может, все это мистификация?
Как-то все очень странно. Вдруг возникает на ее пути старуха, которая просит ей помочь. Затем она приводит ее в дом…
Таня не успела углубиться в размышления, Лукерья внесла золотой поднос с маленьким чайником, двумя большими красными чашками и вазочкой печенья.
Лукерья вошла так тихо, что только настороженность слушавшей тишину Тани указала ей на присутствие в комнате еще одного живого существа.
Лукерья несла поднос на вытянутых руках, горб гнул ее к земле. Казалось, поднос сам летит по воздуху.
Таня хотела встать и помочь, но ноги не двигались. Она пошевелила правой ступней, все вроде в порядке, но встать не могла.
– Я уже тут, – сказала старуха, ставя поднос на стол.
Поднос был очень интересным: золотым со специальными нишами для посуды. Для чайника, чашек, вазы…Такие подносы Таня видела на военном корабле на подводных крыльях, с которого делала репортаж в номер.
Лукерья внимательно посмотрела на Таню.
– Не о хорошем думала, не о хорошем. Меняй свои мысли, так нельзя.
– Я думала ни о чем, – сказала Таня, беря чашку и наполняя ее чаем.
– Как можно думать ни о чем?
– Вы ведь, Лукерья Петровна, писатель, должны знать это состояние. Перед тем, как родится мысль, надо немного потомиться. Мысль должна созреть, как кипяченая вода проникнуться ароматом, чтобы стать чаем.
– Верно, мысль сразу не рождается. У иных только потому, что нет органа, который бы ее производил.
– Это