Тень зиккурата. Ирина Ковальчук
где раньше крест висел.
Пашка в ответ только скривился и махнул рукой.
– Голова трещит? – спросил Ваня.
Страдалец снова кивнул.
– А чего здесь сидишь?
– Разве могу я в таком виде домой заявиться?
– Знаешь, – поспешно начал Ваня, – самое интересное, что ты был в совершенно конкретном месте и не где-нибудь, а в «славном» городе Вавилоне лет так тысячи две с половиной назад. Вот и амулетик, не оттуда ли, случайно?
– Да чё ты гонишь! – Пашка с трудом поднял голову.
– Я тебе чистую правду говорю, – улыбнулся Ваня, насколько позволяла травмированная губа. – Я сейчас как раз материал по Вавилону собираю. Дорога, о которой ты говорил, называлась Дорогой процессий. Но было у нее и другое название. Именно в таком виде она тебе, видимо, и явилась.
– Ну, и какое было у нее название? – вяло поинтересовался Пашка.
– Дорога смерти.
– Во, – оживился «путешественник». – Это уже ближе. Ну, и чё там, дорога эта?
– Этот вымощенный туннель между двух высоких стен в случае войны превращался в последнюю ловушку для врага. Представляешь, чтобы попасть в город, нападающим сначала нужно было переплыть на надутых воздухом овечьих бурдюках через ров, наполненный водой из Евфрата, под неприятельским обстрелом. Потом им предстояло одолеть три линии толстенных стен, по которым свободно могли проехать шесть колесниц в ряд. И если бы им удалось совершить невозможное, то каменный мешок с разъяренными львами и драконами привел бы атакующих в трепет. Ну как, узнаешь картинку?
Пашка кисло улыбнулся.
– И это еще не все, – продолжил Ваня. – Лавина стрел, копий и асфальтовых ядер, низвергавшихся с семиметровой высоты, не оставила бы им и малейшей возможности для бегства.
– Да придумал ты все это, – махнул рукой Пашка.
– А я тебе ссылочку пришлю с картинками. Интересно, узнаешь ты обстановочку или нет?
– Ну, пришли! – В потухших глазах «путешественника» вспыхнул слабый огонек неподдельной заинтересованности.
– Слушай, а Вавилонскую башню ты видел?
– Никакой башни я не видел, – Пашка снова скривился. – Я вообще, если хочешь знать, реально на Красной площади оказался. Сам не пойму, как меня туда занесло.
– И что ты там делал?
– Что я мог там делать в половине пятого утра, соображаешь? Отдал честь вождю, и потащился в сторону метро, чтобы не привлекать к себе внимание ментов. Потом, замерзший, как собака, плюхнулся на сидение в первом появившемся поезде и проспал, как убитый, пока меня не растормошили на конечной станции и не вытолкали взашей, как бомжа.
– И до чего ты только докатился! – сочувственно сказал Ваня и тяжело вздохнул.
– А тебе не все равно? – огрызнулся Пашка.
– Вот, представляешь, мне не все равно! И физиономию мне по этой же причине разукрасили!
Пашка удивленно посмотрел на друга детства, но промолчал.
– Смотреть на тебя тошно, – сказал Ваня в сердцах. –