Принцессы Огненного мира. Яна Алексеева
нужна. Никто не возьмет замуж ту, в плодовитости которой могут возникнуть сомнения. Поставить под угрозу продолжение династии? Никогда. Конечно, сопредельные герцоги не побрезговали бы породниться с королем, но… Отец четко сказал, что ни за кого менее родовитого меня не отдаст. И я этому рада. Наконец-то смогу заняться тем, что интересно мне, а не требуется для нужд королевства. Это была хотя бы иллюзия свободы.
Занятая циничными мыслями, я перестелила одеяла и зажгла лампадку. С первого момента, как я вошла в пещеру, за мной внимательно следил эльф. В ясных глазах не осталось ни капли того мутного бреда, перемешанного с ненавистью, что так напугал меня вчера. Раненый выглядел гораздо лучше, покой и минимальный уход делали свое дело. Раны начали потихоньку срастаться, и ни воспаления, ни лихорадки не было. Живучий оказался остроухий.
– Ну что, шпион, – я присела рядом, – есть-пить будешь? Просто моргни! – торопливо добавила я. Эльф, внимательно вглядываясь в мое лицо, медленно прикрыл глаза.
Я перелила бульон из фляжки в фарфоровую миску. Подложила под голову пациенту еще одно одеяло.
– Горячее, – предупредила я, поднося ложку к разбитым губам. – Осторожнее…
Эльф был вполне в сознании. И ощутимо вздрагивал под моими пальцами, когда я накладывала мази и гели на открытые раны, фиксировала и бинтовала переломы. Но – терпел. Просто не могу представить, как ему было тяжело. Сама себе я же посоветовала засунуть поглубже смущение. Что делать, не приучена я к виду обнаженного мужского тела…
Почти до ужина я просидела с ним в пещере, потихоньку отпаивая бульоном с сухарями. Не переставая что-то говорить, меняла повязки, накладывала швы. Просто сидела рядом.
– Знаешь ли, кто пожаловал на последний Совет Королей, шпион? Эрреани. Те самые, полулегендарные. Хотят остановить войну. Только ни отец, ни прочие короли не согласятся, ведь это – прямой ущерб их чести, их амбициям. И не надо полыхать на меня ненавистью, не я начала эту войну! Да и прекратить не в моих силах. И не раз я уже жалела о том, что родилась коронованной принцессой! Многое в моей власти, но не это… Знал бы ты, как мне надоело терять друзей, знакомых, родственников! Видеть чинимые прямо под окнами покоев зверства! Впрочем, что я говорю, ты наверняка потерял гораздо больше, если тебя занесло в разведку. Да и зверства… попробовал на собственной шкуре. Не хмурься, я не шучу, просто откуда мне знать? Сожжены почти все Дубовые рощи дриад, разрушены Алые башни… столько потерь, и все ради призрачного величия человечества, ради тщеславного желания стать единственными и лучшими! Пять лет, вырванных из жизни, а сколько их еще будет? Похоже, вечер наступает… Что-то я заболталась, не подобает так распускать язык при посторонних. Поправляйся, а я… завтра еще приду.
Мой пациент стремительно поправлялся.[3] Дальнейшее мое участие свелось к ежедневным налетам на кухню, радовавшим старшую кухарку, и на лабораторию. Ее хозяин как раз четвертый день разъезжал по ближайшим городкам и весям,
Способность к регенерации у эльфов весьма преувеличена, но они все же способны заживлять раны, смертельные для человека, в течение пяти-семи дней. Со временем рассасываются даже шрамы, требуется где-то от пяти до десяти лет, чтобы исчезли самые крупные. На это они способны без помощи целителя, практически в любой обстановке. С регенерацией утерянных частей тела обстоит сложнее. Это возможно, но лишь в присутствии эльфа – целителя или врачевателя любой другой расы высшего ранга и не позднее трех-четырех суток после утери органа, пока рана полностью не зарубцевалась. В прочих случаях восстановить утерянное категорически невозможно. Такие случаи чаще заканчиваются самоубийством, психика долгоживущего существа не выдерживает пресса ограниченных возможностей. Именно это, а не потрясающая регенерация является причиной малого количества калек среди эльфов. И все же распространенные легенды повествуют почему-то именно об этих в целом: замечательных существах, как о самых живучих. Те же орки проявляют не менее сильные способности…