Перебежчик. Михаил Цыба
за спину, пристроить на грудь радиостанцию или коробку с аккумулятором и батареями. Все необходимое привычно экипируется вокруг тела. Вооружение, боеприпасы и паек на три дня. Остальное, все необходимое, будет выброшено на парашютах.
Готовые к посадке в самолеты усаживаются на землю, откинувшись спиной на парашют, ждут следующей команды. Во тьме не видно сколько самолетов стоит на старте для выхода на взлетную полосу. Может, не столько тьма ночи, сколько дым и пыль скрывают от глаза общую картину. Когда очередной самолет выходит на старт и проверяет надежность своих двигателей, земля под десантниками оживает и кисельно дрожит. Потом натужный рев двигателей настраивается на рабочий рокот, и самолет уходит в светлое пространство неба, как в родную свою стихию.
Команда встать объявлена приглушенным голосом, но все ее услышали, так как напряженно ждали. Все команды выполнялись почти молча или по жестам офицеров. Очередь из двух десятков парашютистов замыкал Отто. С насиженного места, позвякивая металлическими пряжками ножных обхватов, очередь тронулась к самолету. Поднимались по невысокой приставной лесенке. Наклоняя головы, ныряли в темный живот воздушного транспорта типа «Дуглас».
Кто вошел первым, будет прыгать последним, а последний, войдя остается возле дверцы, ему прыгать первым. Это продиктовано весом парашютиста. Хотя такое правило в прыжках из самолета не обязательное, здесь парашютисты в разбросе, а не так, как в прыжках с аэростата – где они повисают один над другим по вертикали.
Молча, как на тренировке парашютист, войдя в самолет, цепляет карабинчик своего вытяжного фала за продольный тросс, а сам садится на узенькое откидное из дюрали сиденье, упираясь парашютом в ребристую стенку фюзеляжа. Выпускающий не садится, он имеет визуальную связь с летчиками. Самолет уже в небе, и в нем уже день. Организм напряжен, и десантники часто просят подавать команды голосом, а не сиреной: неестественно громкое и тревожное завывание сирены усиливает напряжение.
Самолет вибрирует, словно от страха перед полетом в тыл, хотя еще нет, не существует фронта, а значит, и зенитки не станут мешать перелету.
Летели не долго, или так показалось. Отто среди этой публики был наиболее молодой, у него еще нет и десяти прыжков, обязательных для начинающего десантника. Может поэтому он сам в себе. Никого ни о чем не спрашивает, а если спросят его, пожимает плечами. Он еще на земле, когда дверь открылась в пилотскую кабину, увидел светящиеся стрелки приборов. Это все будто бы уже не впервые, но… к такому, наверно, привыкать тяжело. Как только его взгляд останавливается на закрытой дверце самолета, через которую ему придется оставлять этот приют, сердце начинает набирать обороты, будто из солидарности с двигателями самолета.
А вот и сигнал из двери летчиков, которая открылась. Поднята рука выпускающего. Все поднимаются – приготовиться! Командир из сержантов проходит от кабины, проверяя на тросе карабины крепления фалов. Раскрытие парашюта