Летающий джаз. Эдуард Тополь
эсеровская повстанческо-террористическая организация «Областное объединенное бюро правых и левых эсеров». Организация проводила вербовочную работу, были созданы диверсионные группы, в Оргбюро разрабатывались планы терактов против руководителей ВКП(б) и Советского правительства. Отдельные члены организации, работая на ответственных должностях, проводили вредительскую деятельность для осуществления своей конечной цели – вооруженного свержения Советской власти, для чего изыскивали пути установления контактов с правящими кругами фашистских стран – Германии, Польши, Японии. На сегодняшний день арестованы все члены Оргбюро в количестве 17 человек и еще 79 завербованных (поименный список прилагаю)…
Устав от этой работы, Кривонос выходил из кабинета на лестницу, закуривал и молча наблюдал, как внизу Мария домывает пол в коридоре на первом этаже.
Неизвестно, чем бы закончилась эта молчаливая игра, если бы весной 1930 года Кривоноса самого не арестовали по громкому делу «Союза вызволения Украины», который, оказывается, «имел целью свержение советского правительства и превращение Украины в буржуазную страну». Как сообщили газеты, все сорок обвиняемых признали себя виновными, однако, «принимая во внимание их искреннее раскаяние на суде», смертная казнь была заменена восемью годами лишения свободы. Порой, в начале тридцатых, советская власть еще проявляла великодушие…
Впрочем, по пятнам крови на стенах и на полу в кабинетах следователей ГПУ Мария уже знала, как признают себя виновными любые обвиняемые. И хотя теперь та же участь постигла самого Кривоноса, который не только раскулачивал полтавских крестьян, но, возможно, принимал участие в расстреле ее мужа и свекра, Мария не чувствовала никакого удовлетворения от его ареста. Наоборот, она навсегда запомнила взгляд, которым Кривонос посмотрел на нее, когда прибывшие из Харькова оперативники областного ГПУ повели его мимо нее по лестнице, которую она домывала. В этом взгляде было все, что может сказать мужчина отказавшей ему женщине, когда его с заломленными за спину руками уводят от нее навсегда, на смерть – и укор, и прощанье, и какой-то мгновенный, как вспышка магния, охват всей ее фигуры, лица, глаз и даже половой тряпки у нее в руках. Ей показалось, что мысленно он просто поднял ее на руки и унес с собой – на пытки, на суд, в сибирский лагерь…
И еще долго после этого, еще, наверно, много месяцев Мария, лежа без сна со своей двухлетней дочкой, вспоминала этот взгляд и думала: а шо було бы, як бы она уступила Кривоносу? Нет, не в первый, конечно, раз, а потом, после…
После Кривоноса, с 1930 по 1938 год, в Полтавском районном ГПУ сменилось четыре начальника, и каждый из них, конечно, претендовал на Марию, а двое даже силой пытались овладеть ею, но она отбилась и отказала им всем. И не потому, что записала себя в монашки, а просто каждый раз вспоминала тот взгляд Кривоноса. И в этой ее упертости была какая-то особая, чуть ли не назло самой себе, принципиальность: