Нереальные хроники постпубертатного периода. Александр Серёгин
и от этого она была непохожей, казалась какой-то голой и нависшей над откосом.
– Может, вам чем-то помочь? – крикнул Ян, но Щеголев его уже не слушал. Он командовал своими солдатами, те наводили пушку на вконец обнаглевший английский пароход. Прапорщик махнул рукой, пушка выстрелила и отскочила назад, ядро с визгом полетело над водой в гости к англичанам. Щеголев заинтересованно следил за полетом снаряда, и он достиг цели. На борту фрегата раздался взрыв, а по батарее пронеслись удовлетворенные возгласы. Щеголев обернулся и снова махнул Яну – дескать, беги отсюда.
Ян сдвинул плечами, показывая, что он старался помочь и вообще хотел как лучше, но «раз вы так хотите». Он развернулся бежать и споткнулся о большой деревянный ящик. Грохнулся на землю и тут же подскочил. Прямо перед ним лежали ноги. Людей видно не было, они были накрыты брезентом, торчали только ноги. Ян понял, что все они не живые, а мертвые, убитые. Он обернулся к Щеголеву, но тому было не до Яна. Пальба шла со всех сторон, и грохот стоял такой, что прапорщик, наверное, иногда не слышал собственного голоса. Корабли маневрировали, стараясь выпалить то одним бортом, то другим, а на батарее как будто не обращали на это внимания. Солдаты методично заряжали пушки и по команде Щеголева стреляли в пароходы.
Вид погибших солдат поразил Яна. Он встал, отряхнул коленку и решительно повернул назад к батарее. Щеголев как раз сел на разбитую пушку и снял фуражку, утирая пот со лба, хотя погода была не летняя и с моря дул свежий ветерок, пробирающий до костей. Ян вспомнил, что сегодня должно быть только десятое апреля, если это настоящая бомбардировка Одессы, а перед ним прапорщик Щеголев.
– Чего вернулся, я же говорю, стреляют здесь, убить могут. У меня уже пушкарей вон сколько побило.
– Я должен вам помочь, Александр Петрович, обязательно.
– А мы представлены, что-то не припомню?
– Да, я вас знаю, потом объясню откуда. Я должен обязательно вам помочь. Что нужно делать? Я многое могу.
Щеголев улыбнулся и достал курительную трубку.
– Что же вы можете, господин, простите, не припомню вашего имени-отчества?
– Ян Петрович.
– Из поляков, что ли, будете?
– Нет, из русских, просто у моего дедушки был друг венгр, его звали Янош, вот меня в его честь и назвали.
– Мудрено, – Щеголев обернулся в сторону вражеских кораблей, отдал какую-то команду своим канонирам, – значит, мы с вами по отцам тезки.
– Получается, да. Я вижу, вы закурить хотите, не желаете ли, я вас угощу сигаретой, – Ян подумал и добавил: – Это новая мода в курении, в Болгарии делают. Видите, на пачке написано БТ – болгарский табак, значит. Считаются очень хорошими сигаретами.
Щеголев снова посмотрел на рейд и сказал:
– Пока вроде бы успокоились, можно и покурить, а то как учнут палить – не до табака будет. Из Болгарии, говорите, табак, турки сейчас там властвуют, и нам покоя нет. Одеты вы больно легко, мундир-то свой где потеряли? – говорил Щеголев, принимая в руки невиданную им ранее вещь.
– Мундир, –