Проклятие Золотого берега. Екатерина Кулаковская
города! Да пребудет с нами благословение Гидроса! – торжественно произнес Арифас.
Проговорив эти слова, он, однако не снял маски и подарил букет жене председателя городского совета, что, конечно, было очень политкорректно, но совсем не интересно для пересудов. После этого на поле кинулись ученики школы и сам начальник, все стали обнимать и поздравлять победителя, и веселая толпа отправилась отмечать славное окончание первого турнира. Аметисто во время всех этих событий все внимательнее и внимательнее разглядывал Арифаса.
– Душу заложу морскому дьяволу, что это Сапфира, – думал он.
Когда же чародей услышал ее голос, никаких сомнений больше не осталось. Однако как только его жена отправилась куда-то со своими коллегами по ремеслу, он неожиданно перестал чувствовать гордость за ее победу.
– Да, у нее успех. А я? Все еще маг без должности и друг бедняков? – удрученно думал маг. И очень некстати вспомнилось, как Ульва, глядя поутру в его хмурое лицо, шепнула:
– А, знаешь, твоя-то жена каждое утро, как только ты за ворота, седлает коня и едет на прогулку. Интересно, с кем это она гуляет?
– Не твое дело! – рыкнул тогда в ответ Аметисто, потому что чувствовал вину перед Сапфирой, которую совсем оставил без внимания.
– Эй, учитель, что это ты вдруг побледнел и задумался? – Джейран дернул чародея за рукав, вырывая из неприятных мыслей.
Не желая разговаривать обо всем этом с учеником, Аметисто отправился вслед за ним, унося с собой с праздника досаду, сомнения и ревность.
Сапфира отсутствовала дома всю ночь, но никто не обратил на это внимания, потому что она уговорила одну из служанок говорить всем, что госпожа больна и не выйдет из комнаты. Один только Аметисто знал, как обстоит дело, но совсем не собирался делиться своими подозрениями с семейством.
А в школе меча дым стоял коромыслом. От купечества было даровано достойное угощение, кружки с пивом так и летали, и молодой женщине временами казалось, что она вернулась в свое прошлое, когда ей случалось вот также праздновать в обществе подруг и боевых товарищей. Тут же оказалась лютня, пошли в ход лучшие песни, боевые и не очень. Звонкий голос молодой женщины с энтузиазмом выводил старинную уландийскую песню, а голоса мальчиков вторили ей:
В торговом городе курьером
Служил веселый паренек,
Был для товарищей примером
И бегал, не желая ног.
Привлек вниманье дамы важной
Он расторопностью своей,
Оставив вскоре труд бумажный
Лакеем сделался при ней.
Слуге, как сыну, завещала
Все состояние она,
Дней пронеслось с тех пор немало,
Пришли иные времена.
Стал юный лорд надменным слишком,
В карете ездит, вина пьет,
Никто проворного парнишку
Теперь уж в нем не узнает.
На следующее