Исповедь диггера. Кровавые тайны метро-2. Даниил Строгов
правил журналиста, который ведет расследование, – внушить доверие.
По тому, что мы без приключений добрались до нужной квартиры, я решил, что нужное доверие уже внушил. Правда, по дороге влип во что-то на лестнице, но чего можно было ожидать от коммуналок?
Мамонт особым образом постучал в дверь, и нам открыли. Знаете, что было первым потрясением, когда мы вошли? Запах. Запах подземелья, и будь я чуть более романтичным, то выдумал бы, будто повеяло могильным холодом или чем-то в этом духе, но я реалист и понял – в квартире просто работает кондиционер, разгоняющий клубы сигаретного дыма.
Меня провели по длинному коридору и ввели в просторную кухню, где я наконец увидел человека, который был на пожаре. Высокий. Сухощавый. Лицо смуглое. А глаза голубые-голубые, с буравчиками зрачков, от которых взгляд казался просто пробирающим до костей, и я порадовался тому, что не являюсь тайным агентом какого-нибудь ведомства безопасности. Раскололся бы в момент. Одет был мой проницательный товарищ в скромную косоворотку, джинсы и ботинки на рифленой подошве. Все движения у этого человека были пружинистые, ловкие, словно он гимнаст-разрядник (как потом я случайно узнал, ему было за пятьдесят лет). Он поднялся. Подал мне руку. Крепко и уверенно пожал:
– Меня зовут Евгений Михайлович. Можно Странник, – улыбается, – у нас так принято обращаться, если удобно, по прозвищам.
– Очень приятно, Странник, – пожимаю ему руку, – меня можно просто Даня. Я журналист.
– Я знаю, – коротко ответил он, – читал кое-что, присаживайся.
Я сел и наконец позволил себе оглядеться. Тем более что раздался телефонный звонок, и Евгений Михайлович вышел. Кухня была потрясающим колоритным помещением, где нашлось место не только видевшей виды кухонной утвари, но и – частично – снаряжению, прихотливой грудой сваленному у окна. Саперные лопатки, веревки, строительные каски я узнал с легкостью, а еще там был противогаз и кислородный баллон. Не успел я подивиться этому обстоятельству, как вернулся Странник, за ним протиснулся Мамонт и заулыбался мне, как старинному приятелю. Убедительно блеснула золотая коронка, и я поспешно заулыбался в ответ. Все-таки человеческое взаимопонимание – величайшая вещь!
– Сейчас ребята придут, – усаживаясь, сказал Странник, – и поговорим, а пока расскажи, что бы ты хотел написать и по какому принципу выстроить свой сюжет.
Я откашлялся:
– Меня интересуют расстрелянные инженеры, задействованные в строительстве Метро-2. – Взглянул на Евгения Михайловича. Не лицо, а непроницаемая маска, лишь тлеет сигарета между заскорузлыми пальцами, значит, слушает внимательно, не слушал бы, курил бы:
– Библиотека Ивана Грозного.
Тишина становится оглушающей, но я продолжаю, рассматривая грязный электрический чайник:
– Кто пользуется бункером под Кремлем в настоящее время, и почему об этом тщательно скрывают информацию. – Реакция, похожая на ироничный смешок.
– Крысы-мутанты, – невозмутимо смотрю на снаряжение, –