Исповедь диггера. Кровавые тайны метро-2. Даниил Строгов
в чем же причина столь безжалостного обращения с людьми, то оказалось, что они работали на сооружении секретного объекта, необходимого для «безопасности государства». Между прочим, это словосочетание из протокола, то есть государственная безопасность была важнее сотен людей. На вопрос «почему?», если позабыть о том, что речь шла о безопасности советского государства, тоталитарного во многом и по сей день, – ответа не найти. Иначе как объяснить несчастный случай с Марком Аврелием, который просто оказался не в том месте и не в то время?
Вечером мы сидели на кухне, и Евгений Михайлович рассказал мне, что случилось с другими членами того похода:
– Девушка там была, Ксения Стриж – Я вскинул голову.
– Не думаю, что это та самая Стриж, – невозмутимо ответил Странник, – так вот, отчаянная была, отец у нее актером работал в каком-то театре, а она сама – немного без башни, увлекалась археологией, занималась еще с институтских лет загадкой библиотеки Ивана Грозного.
– Снова пропала? – словно невзначай спросил я.
– Да есть следы, – и снова улыбка, мне пришлось прикусить язык.
Но, судя по выражению глаз моего собеседника, до темы библиотеки мы еще дойдем.
– Так вот, – голос рассказчика монотонно льется дальше, – Ксения излазала все архивы, даже в Германию, Францию и Англию ездила – какая-то легенда гласила, что следы ведут именно туда. Она по жизни была диггером, от природы. Нюх у нее на опасность и на находки словно собачий. Однажды только благодаря ей ребята вышли из заваленной шахты.
– Я потом расскажу сама.
Мелодичный голос, я обернулся и обомлел. На кухню вошла Мадонна Боттичелли собственной персоной. Огромные миндалевидные глаза, чувственные губы, грива пушистых каштановых волос. Фигура – словно над ней поработал скульптор, то есть ничего лишнего и при этом все учтено. Спокойная улыбка.
– Познакомьтесь, – Странник кивнул, – это Света, подруга Ксении. Коллега, ну, и вообще.
Я поднялся и пожал протянутую Светланой руку. Крепкое, уверенное рукопожатие. Белоснежные зубы сверкнули в улыбке. Я сразу решил на ней жениться, похоже долгое сидение на кухне и клубы сигаретного дыма, из-за которого даже я, заядлый курильщик, уже не мог вздохнуть, все-таки ударили в голову:
– Даниил.
– Очень приятно, вы журналист? О чем пишете? Под землю уже спускались? А когда?
Она задавала короткие, четкие вопросы и, несмотря на протестующий взгляд Евгения Михайловича, подошла и открыла окно, забрала у него сигареты, выбросила в мусорное ведро, потом поставила чайник и наконец села на диванчик:
– Так когда под землю?
– Завтра, – ответил Странник за меня.
Я лишь согласно кивнул, не могу точно сказать, что в этот момент испытывал – бурю восторга или панический страх, потому что клаустрофобия была моей спутницей уже много лет, и я даже в лифтах не ездил – предпочитал ходить пешком.
Доподлинно