Лили и море. Катрин Пулэн
извне. И они сопротивлялись, они опережали время, пока не наступит их час, когда мы движемся под темным небом к отдыху. А пока одни отдыхают, другие несут вахту, борясь со сном, когда глаза закрываются, а тесное пространство рубки наполняют сны и мечты. Те, кто отвечает за жизнь всех людей на борту, кто один на один с океаном и его нравом, с глазу на глаз с небом и теми безумными птицами, сидящими на носу корабля, на «ты» с ревом двигателей, непрерывным волнением на море. Как будто ты единственный выживший и бодрствующий в целом мире, ты не должен слабеть, твои земные страсти становятся лишь жгучей галькой, которую ласкает прибой и которая сверкает ночью.
Они были в настоящей жизни. Так же, как и я, в порту, на рейде, в ежедневной рутине, отмеченной правилами, днем и ночью. Ограниченное время, часы, разделившиеся в точном порядке. Есть, спать, мыться. Работать. И одеваться так, чтобы казалось, что ты нечто. Пользоваться носовым платком. Используй носовой платок. Женщины, волосы которых уложены по-домашнему вокруг гладкого и розового лица. Слезы навернулись на глаза. Я вытерла их пальцами. Я долго вглядывалась в море. Я ждала «Мятежный». Горизонт оставался чистым. Потом я встала и пошла по направлению к городу. Мужчины разматывают трал на обширных, уже открытых доках. Они помахали мне рукой. Я ответила. Разгружается «Островитянин». Суетятся темные от загара рабочие консервного завода, производящего морепродукты для «Аляска Сиафуд». Подъехавший сзади электрокар заставил меня вздрогнуть от неожиданности. Водитель нажал на клаксон – бип-бип, – заставляя меня посторониться. Я зашагала по мокрой дороге между заводом и корпусом, смешанный запах аммиака и рыбы ударил мне в нос, двигатели рефконтейнеров до сих пор гудят… Я все шла и шла вперед.
Стенды на обочине поднимались до самой конторы порта. Я отвернула голову, не желая видеть рекламу готовящегося праздника – мой праздник был в море, и к тому же он уже закончился. Я прошла по мосту через залив Собак, когда рядом остановилась неизвестная машина. Дверь открыла брюнетка.
– Тебе далеко идти?
– В больницу.
– Тогда садись в машину. Я тебя туда подброшу. Я еду в «Монашка-Бей».
Я могла бы подумать, что это ребенок, держащий руль, настолько она была крошечной, у нее были мелкие морщинки вокруг глаз, две большие складки обрамляли ее рот.
– Ты поранилась?
– Да.
Я отодвинула повязку и показала ей рану.
– Заражение крови, рыба, правильно?
– Да.
– Такое случается.
– Как вы думаете, сезон лова черной трески скоро будет закрыт?
– Я не могу тебе этого сказать. У меня нет времени, чтобы следить за всем этим. В то время, когда я была шкипером, я узнала бы сразу же.
– А вы были шкипером?
Я обратила внимание на изящные запястья, тонкие, ухоженные руки, которые держали руль.
– Женщины тоже могут вести корабль?
– Я прекратила этим заниматься, когда забеременела. У меня, конечно, есть судно, но только теперь его