Сон в летнюю ночь. Уильям Шекспир
яблочком; она хлебнет,
А я, скакнув, ей забиваю рот,
И пиво льется на сухую грудь;
Иль тетка, жалуясь на что-нибудь
И думая, что я – трехногий стул,
Присядет; смотришь – стул-то ускользнул;
Старуха – шлеп, вопит, кряхтит, давясь;
Кругом хохочут, за бока держась,
Чихают и божатся, что, ей-ей,
Не коротали время веселей.
Но отойдем! Смотри: вот Оберон.
Фея
А там – царица. Как некстати он!
Входят с одной стороны – Оберон, с другой – Титания, каждый со своей свитой.
Оберон
К добру ли эта встреча при луне,
Надменная Титания?
Титания
Что это?
Ревнивый Оберон? Умчимся, феи!
Мне вид его и ложе ненавистны.
Оберон
Стой, дерзкая! Иль я тебе не муж?
Титания
Да, я – твоя жена. Но мне известно,
Как царство фей ты покидал тайком,
Чтоб в образе Корина[9] на цевнице
Играть весь день и влюбчивой Филлиде
Петь про любовь. Зачем теперь сюда
Явился ты из Индии далекой?
Затем что кряжистая амазонка,
Твоя подружка в боевых сапожках,
Выходит за Тезея, и ты хочешь
Послать их ложу радость и блаженство.
Оберон
Титания, стыдись корить меня
За дружбу к Ипполите! Ты же знаешь,
Что мне ясна твоя любовь к Тезею.
Не ты ль его сквозь сумрак увела
От взятой им насильно Перигении[10]?
Заставила нарушить верность Эгле,
Прекрасной Ариадне, Антиопе?
Титания
Все эти басни выдумала ревность.
За этот год мы не могли ни разу
В лесу иль в поле, на холмах, в долинах,
У быстрого ручья иль тихой речки,
Иль на морском песчаном берегу
Под свист ветров кружиться без того,
Чтоб наших игр ты не нарушил ссорой.
И ветры, видя, что дудят напрасно,
Как будто мстя, из моря извлекли
Губительный туман; он пал на землю
И придал столько спеси всем речонкам,
Что те попрали сушу. Потому
И вол тянул ярмо напрасно; пахарь
Без пользы тратил пот; зеленый злак
Сгнил юным, усиков не отрастив;
Загон пустует в наводненном поле,
Овечьим мором сыто воронье;
Дерн, где играют в мельницу[11], затоплен
И лабиринты на лугах[12] зеленых
Заброшены и еле различимы.
Злосчастным смертным хочется зимы;
Ночей не оглашают песнопенья;
Луна, владычица морских приливов,
Бледна от гнева, увлажняет воздух,
И множатся простудные болезни.
От этого разлада поры года
Смешались: седовласые снега
Лежат на свежем лоне алых роз,
А мерзлый череп старого Мороза
Увенчан, как на смех,
Коридон (у Шекспира – Корин) и Филлида – имена, нередко встречающиеся в «пастушеской» поэзии у древних и у поэтов Возрождения.
Дочь разбойника, красавица Перигения (Перигуна); Эгла; критская царевна Ариадна; амазонка Антиопа – возлюбленные Тезея, о которых в его жизнеописании повествует Плутарх.
Дерн, где играют в мельницу. – Для игры в «мельницу» требуются особо расчерченная доска и восемнадцать шашек. Молодые пастухи вырезали чертеж «мельницы» в луговом дерне и вели игру камешками и деревяшками.
Лабиринты на лугах – вырезанные в дерне запутанные тропинки, по которым бегали играющие в «пастуший бег» (или «Робин-Гудов бег»).