Историмор, или Трепанация памяти. Битвы за правду о ГУЛАГе, депортациях, войне и Холокосте. Павел Полян
как в случаях немцев или финнов (1941), или характер «депортаций возмездия» – как в случаях карачаевцев, калмыков, ингушей, чеченцев, балкарцев, крымских татар и турок-месхетинцев.
Иными словами, мы имеем дело с крупным историческим феноменом, отстоящим от современности на внушительный срок в 75–80 лет.
Материальное увековечение памяти жертв этнических депортаций и маркирование территории бывшего СССР, на которой эти депортации осуществлялись, соответствующими знаками мемориальной культуры – относительно новый исторический феномен, насчитывающий самое большее два с половиной десятилетия. Насколько можно судить, самые первые из выявленных памятников – крест в поселке Тит-Ары Булунского района Республики Саха (Якутия) и памятник немцам-трудармейцам в Нижнем Тагиле – появились лишь в 1989–1990 гг., то есть уже в эпоху перестройки, но еще до распада Советского Союза.
Не забудем, что для трех народов – немцев, крымских татар и турок-месхетинцев – и годы перестройки, и постсоветский период продолжали быть временем борьбы за свою территориальную реабилитацию, то есть возвращение в районы, откуда их депортировали: так что, по-хорошему, им было не до памятных знаков. Не до памятников долгое время было и чеченцам, поскольку Чечня и в 1990-е, и в 2000-е гг. практически жила в состоянии войны.
Приходится говорить и о скудости и очевидной неполноте имевшейся в нашем распоряжении информационной базы. Наиболее систематическим источником для нас послужили база данных «Памятники и памятные знаки жертвам политических репрессий на территории бывшего СССР»[38], разработанная в рамках программы «Память о бесправии» Музея и общественного центра им. А.Д. Сахарова[39], а также электронный DVD-диск «Проект Виртуальный Музей Гулага» (раздел «Некрополь террора»[40]).
Еще одна аналогичная база данных, на которую мы поначалу возлагали надежды, – база данных «Места массовых захоронений и памятники жертвам политических репрессий» московского общества «Мемориал»[41] сконцентрирована исключительно на памятниках жертвам собственно ГУЛАГа. Впрочем, массовому сознанию, – отчасти, вслед за «Архипелагом ГУЛАГ» – свойственно объединять в единое целое жертв и ГУЛАГа, и депортаций. В научном дискурсе их различение все же насущнее, однако процесс увековечения памяти идет скорее за не дифференцирующим общественным сознанием.
Источниками дополнительной, а нередко и основной информации по различным депортированным народам для нас служил Интернет. Весьма перспективным, но не привлеченным в настоящем обзоре инструментом мог бы оказаться и интегрум-анализ, сфера эффективной действенности которого (от 1990 года и до наших дней) весьма точно совпадает с интересующим нас периодом[42].
Работа носила кабинетный характер: за исключением мемориала в Карачаевске и памятника в Энгельсе, автор не имел возможности увидеть вживую описываемые и анализируемые
В Сети: http://www.sakharov-center.ru/projects/bases/
К сожалению, ее сайт долгое время находится на реконструкции, и, возможно, мы смогли воспользоваться не всеми ее ресурсами.
Проект Виртуальный Музей Гулага. Вып. 2. СПб.: НИЦ «Мемориал», 2009. См. также: www.gulagmuseum.org
В Сети: http://www.memo.ru/memory/martirol/index.htm
См. сб.: Integrum: точные методы и гуманитарные науки / Ред. – сост. Г. Никипорец-Такигава. Вступ. сл. Вяч. Вс. Иванов. Предисл. А.Я. Шайкевич. М.: Летний сад, 2006. 430 с.