Историмор, или Трепанация памяти. Битвы за правду о ГУЛАГе, депортациях, войне и Холокосте. Павел Полян
Вашингтон, – рассчитывая, что скоро встретят своих избранниц в Хитроу или в вашингтонском аэропорту, их жен арестовывали, обвиняли в «шпионаже» и отправляли в ГУЛАГ[7]. Но Такер, видимо, лучше других понимал, где находится, и не допустил по отношению к своей жене такой преступной беспечности. Он терпеливо продлевал и продлевал контракт, пока не дождался смерти того, о ком потом будет писать книги.
Однако сама эта история, как бы опалив брови начинающего разведчика и дипломата, легла в основу его бесценного личного жизненного опыта. Вкупе со всесторонним знанием советской прессы, так и распираемой культом личности вождя, история собственной женитьбы придала отношениям Такера если не со Сталиным, то с созданной им системой несколько личный оттенок и очевидно помогла со временем развернуться в сторону будущей и главной профессии – политической истории.
Несомненно, Такер тайно завидовал своему британскому коллеге Максу Хэйварду[8], работавшему переводчиком в английском посольстве в 1947–1949 гг., когда тому однажды пришлось сопровождать своего посла в Кремль, к Сталину, и переводить им! Слух о том, что Хэйвард в присутствии Сталина буквально онемел, скорее легендарен, но Хэйвард наверняка рассказывал Такеру об этом в Москве.
Сам Такер однажды тоже переводил в Кремле, но десятилетием позже, когда в 1958 году вновь приезжал в Москву в качестве переводчика Адлая Стевенсона, кандидата в президенты США. Кстати: по ходу беседы Стевенсон попросил Никиту Хрущева о пустячной любезности – отпустить в Америку тещу своего переводчика: отпустили.
…Любящий зять к этому времени работал в Рэнд Корпорэйшн (армейском исследовательском центре), был гарвардским аспирантом. В том же 1958 году он защитил диссертацию, легшую в основу его первой книги – «Философия и миф Карла Маркса» (1961). Похоже, что, при всем уважении к автору «Капитала», Такер решил приглядеться и к первоисточникам сталинизма.
В 1962 году, простившись и с Гарвардом, и с Индианским университетом в Блумингтоне (где он некоторое время поработал), Такер перебрался в Принстон. Здесь он и провел вторую – бо2льшую – половину своей отныне оседлой и всесторонне обустроенной профессорской жизни, в окружении любящих учеников и семьи[9]. Придя на отделение политологии, он вскоре стал основателем и первым директором отделения российских (ныне – российских и евразийских) исследований.
С Маркса, кстати, он переключился на марксизм – и выпустил книгу «Марксистская революционная идея» (1969). Следующая книга, где он от марксизма как доктрины перешел к одному видному творческому марксисту, в его теоретическом становлении и практическом действии, – это первый том задуманной им биографической трилогии о Сталине. Она вышла в 1973 году, и называлась «Сталин как революционер: историческое и биографическое исследование, 1879–1929 гг.». Эта работа (кстати, посвященная жене) принесла автору не просто известность, но и Национальную книжную премию США в исторической номинации и еще самую настоящую славу.
Второй том
См.:
Впоследствии переводчику на английский книг Александра Солженицына, Надежды Мандельштам и др.
Это при нем Принстон обзавелся русистикой как специальностью.