Историмор, или Трепанация памяти. Битвы за правду о ГУЛАГе, депортациях, войне и Холокосте. Павел Полян
не победить. Отсюда и способы установления и цена поддержания его господства – революция и диктатура.
Политик-практик Ленин понял, что для претворения этого видения в жизнь необходим «передовой отряд» пролетариата – небольшая, но крепкая партия, комбинирующая легальные и нелегальные методы борьбы.
Октябрьская революция – блестящее торжество его доктрины, а маленькие неувязочки, как то – Конституционное собрание или левые эсеры (партнер по властной коалиции), были со временем легко устранены. В результате в стране установилась коллективная партократия, – и именно слугами или бойцами партии видели себя все победившие революционеры во главе с Лениным и Троцким. Переход от Марксовой классократии к партократии – суть ленинизма.
Суть же сталинизма в другом – в переходе от партократии к власти одного, то есть к автократии. И именно таким человеком – «кремлевским горцем» и абсолютным диктатором – стал Сталин. Сам он еще мог спорить – хоть с Лениным или Троцким, но с ним уже не мог поспорить никто.
И еще неизвестно, в чем Сталин «гениальнее» – как создатель доктрины сталинизма или как прикладное воплощение этой доктрины, как эманация и персонификация сталинизма? И, хотя Такер едва ли прав в своей догадке, что указ о запрете браков с иностранцами от 1947 года, задевший лично Такера, инициировал лично Сталин, но насколько же органично этот указ вытекал из доктрины сталинизма, немыслимого без автаркии, в том числе матримониальной!
И все тут вроде бы логично – три стадии, словно у насекомых: личинка – куколка – бабочка! Но если сначала посмотреть на личинку марксизма с его идеалами социальной справедливости, а потом перевести взгляд на рябые крылышки порхающего сталинизма с его императивом единоличной власти, более всего напоминающего сверхабсолютную монархию, то видишь, как бесконечно далеки Марксовы скрижали от своей кремлевской реализации. А ведь как здорово и как, каждый, органично оба сходятся на ленинизме!..
Неисповедимым образом Сталин – одновременно апостол и начетчик Ленина: лучшего знатока истинно верного курса, а стало быть левых, правых и всех прочих уклонов, и не было, и не будет!
Марксизм объявлял все эксплуататорские режимы нелигитимными, – как монархические, так и республиканские. Ленинизм – в меру сил не только отвергал, но и свергал их, при этом Ленин в июне 1918 года насладился физическим цареубийством – личной местью монархии, убившей его старшего, его любимого брата.
Сталинизм же – это перманентная личная месть, о сладости которой однажды Сталин проговорился; со временем она перешла в безличную.
Демократический централизм со своими явными и неявными ступеньками – эта лубочная матрешка с выборностью де-факто не снизу вверх, а сверху вниз, эта выморочная форма демократии, демократия наизнанку, – дала новому монарху в кителе все необходимые рычаги для удержания и укрепления тирании.
Под сурдинку партийно-демократической риторики ленинизма и в несколько итераций