Рассказы освободителя. Виктор Суворов
языке в 1981 году. Затем она выходила в свет на многих языках мира, даже на японском. Эта книга давно проникла за железный занавес и вернулась туда, откуда я бежал. Ее издавали на польском языке в подпольных типографиях не покорившейся коммунистам Польши, ее читают в Венгрии и Чехословакии. Теперь, наконец, в Париже книга выходит и на русском языке. Этого момента я ждал много лет. Книгу писал прежде всего для своих соотечественников, которые все еще находятся под властью врагов, не подозревая об этом.
Свято верю, что наступит день, когда наш народ сбросит врагов и освободится от их власти. Режим проходимцев и вредителей когда-нибудь неизбежно рухнет.
К этому делу я тоже приложил руку.
Виктор Суворов. Лондон, 13 сентября 1986 года
Часть первая
Губа
Контрольно-пропускной пункт Киевского высшего общевойскового командного дважды Краснознамённого училища имени Фрунзе. 25 марта 1966 года
– Служивый!
– Ну?
– Хвост гну! Вставай.
Закрываясь рукой от слепящего солнца, стараюсь оттянуть момент пробуждения.
– Я ночь в наряде стоял, мне сон по уставу положен – четыре часа.
– Хрен тебе в карман положен. Вставай, говорю. Арестовали нас всех.
Сообщение об аресте не произвело на меня решительно никакого впечатления. Я лишь отчетливо осознал, что добрых полтора часа как компенсация за бессонную ночь для меня безвозвратно потеряны. Сел на твердой кушетке. Потер лоб и глаза кулаком. Голова раскалывалась от недосыпа.
Зевнул, потянулся до хруста в суставах, вздохнул глубоко, чтобы окончательно рассеять сон, и, вертя головой, чтобы размять шею, поинтересовался:
– Сколько дали?
– Тебе пять.
– Повезло тебе, Витя. Нам с Сашком по десять суток припаяли, а Толяну, сержанту, все пятнадцать.
– Хреновая у нашего брата сержанта в училище жизнь: получаешь на пятерку больше, а сношают на четвертной.
– А автомат-то мой где? – хватился я.
– Да все уж в роте: и автоматы, и подсумки, и штыки. Сейчас старшина принесет вещевые и продовольственные аттестаты, в баньку, на стрижку и вперед!
В основной комнате контрольно-пропускного пункта срочно снятые с занятий первокурсники принимали документацию, пересчитывая папки с инструкциями. Их сержант деловито и сочувственно слушал нашего, участливо кивая головой.
– Глаз с него не спускал, команду проорал насколько глотки хватило, и ворота мои соколики открыли борзо, и глазами его пожирали аки львы рыкающие. Так на ж тебе, ни за хвост собачий пятнадцать всадил, а соколам по десятке. Ну, ладно, Коля, служи!
Наши ребята из караула зашли за нами и под конвоем повели на стрижку и в холодную баню.
В «приемном покое» Киевской гарнизонной гауптвахты чистота ослепительная. Вызывали по списку, в котором я оказался первым.
– Товарищ младший лейтенант, курсант Суворов для отбытия наказания