Восточный ларец. Отсутствует

      Вам рассказать я позабыл,

      Что в эту пору, мой читатель,

      Столетний маг в Мемфисе был,

      Из иды вещий толкователь.

      Он, если не лгала молва,

      Проник все тайны естества.

      На то и жил почтенный дядя;

      Отвергнув мира суету,

      Не пил, не ел, не спал он, глядя

      В глаза священному коту.

      И в нем-то было упованье;

      К нему-то, милые друзья,

      Решилася на совещанье

      Идти красавица моя.

      Едва редеет мгла ночная,

      И, пробуждаться начиная,

      Едва румянится восток;

      Еще великий Мемфис дремлет

      И утро нехотя приемлет,

      А уж, покинув свой чертог,

      Б простой и чуждой ей одежде,

      Но страха тайного полна,

      Доверясь встречной надежде,

      Выходит за город она.

      Перед очами Зораиды

      Пустыня та, где пирамиды

      За пирамидами встают

      И (величавые гробницы)

      Гигантским кладбищем ведут

      К стопам огромной их царицы.

      Себе чудак устроил тут

      Философический приют.

      Блуждает дева молодая

      Среди столицы гробовой;

      И вот приметен кров жилой,

      Над коим пальма вековая

      Стоит, роскошно помавая

      Широколистненной главой.

      Царевна видит пред собой

      Обитель старца. Для чего же

      Остаповилася она,

      Внезапно взором смущена

      И чутким ухом настороже?

      Что дланью трепетной своей

      Объем лет сердце? что так пышет

      Ее лицо? и грудь у ней

      Что так неровно, сильно дышит?

      Приносит песнь издалека

      Ей дуновенье ветерка.