Призрачное очарование осени. Женские рассказы. Галина Долгая
подошел к пристани. Шустрый юнга лихо перепрыгнул полосу мутной воды, разделяющую утлую посудину от берега.
– Лови! – строго скомандовал боцман и бросил конец швартового троса.
Пацан перехватил его в воздухе. Баркас ткнулся бортом о потемневшие бревна, обрамляющие причал, и одновременно проворный малый восьмерками обмотал кнехт1.
– Все! Готово!
Теперь юнга суетился, налаживая сходни, сколоченные из нескольких досок, скреплённых поперечными рейками.
Капитан, которого все звали просто Мишкой, заглушил мотор, поправил видавшую виды фуражку и облокотился на штурвал, поглядывая на берег через мутное стекло. Луч света отразился от него и улетел далеко от пристани к распахнутым настежь окнам старого приземистого дома, который одиноко стоял на возвышенности, круто уходящей в море.
Молодая женщина в белой косынке, повязанной поверх иссиня-черных кос, мыла окно, стоя снаружи. Ветер озорничал с ее пестрой юбкой, бессовестно обнажая ноги. Но женщина не обращала на это внимания. Вокруг никого не было. Воскресный день позвал всех обитателей рыбацкой деревни на шумную ярмарку, где на вырученные за рыбу деньги можно было всласть повеселиться, отдохнув от забот. Только эта женщина, да старый Хруст остались в деревне.
Хруст (прозванный так за постоянные покрякивания при ходьбе) еще утром приковылял к пристани, устроился на перевернутом бочонке и, покуривая цигарку, пялился в море. Когда его еще зоркие глаза разглядели на горизонте баркас, дед довольно крякнул и наблюдал за ним до тех пор, пока тот не пришвартовался.
– Здорово, дедунь! – Мишка, выбравшись из рубки на палубу, помахал Хрусту.
Дед, кряхтя, подошел ближе.
– Здорово, моряк, как улов?
– Да, поймали малость, – отмахнулся моряк, а сам подмигнул юнге, и тот, без слов понимая капитана, ухватил несколько крупных рыбин и завернул в кусок плотной бумаги от провианта.
– На вот, поешь свеженькой, – Мишка не спеша сошел на берег и протянул деду сверток.
Хруст снова крякнул, но от удовольствия. Не забывал бывший постреленок старого моряка, когда-то учившего его премудростям профессии!
Мишка сел рядом, закурил, глубоко затягиваясь. Ветер с моря ударил в лицо. Моряк прищурился, отвернулся, подставляя обветренную щеку. Взгляд отметил движение у бывшего заброшенным дома на возвышенности. Мишка пригляделся. Женщина как раз закончила работу и с двумя ведрами спускалась по крутой тропке к морю.
– Кто это?
Хруст глянул на холм, прищурился и, не спуская глаз с белой косынки, под порывом ветра поднявшейся над головой женщины, как крыло чайки, небрежно протянул:
– А-а! Эта! Да Анна, вдовая, пришла недавно. Говорит, племянница нашего брадобрея. Ну, племянница, так племянница, кто ж проверит? Терентий уже не скажет… Вот, поселилась у него в доме. С сыном она. Мальчишка мал еще, даже для юнги. Но шустрый малый, с нашими, как положено, кулаками помахались, а теперь не разлей вода, особливо с Толиком, ну, с сыном твоего боцмана.
Миша
Кнехт – специальный чугунный столбик на причале для крепления швартовного троса