Темное море. Джеймс Камбиас
холодное течение с диких земель наносит ил. Когда он минует пограничные камни, даже вода начинает пахнуть по-новому: знакомо и успокаивающе. В своем имении Широкохвост наконец расслабляется. Как и все землевладельцы, он по-настоящему спокоен только в пределах собственных границ.
Как обычно он приподнимается, выпрямив ноги, и дает громкий сигнал, проверяет, все ли в порядке. Дом откликается уверенным и – к сожалению – слишком чистым эхо. Сеть труб работает тихо: ни шуршания протечек, ни бурления засоров.
Трубопровод Широкохвоста непохож на остальные в Бесконечном Изобилии. Он использует математические модели, основанные на пропорциях кровеносных сосудов крупных животных, чтобы выверить диаметр ответвлений. Его урожаи почти на одну восьмую больше, чем у бывшего хозяина, Плоскотела, но все равно меньше, чем на любом другом участке в селении.
Дом стоит посередине имения: три длинных зала со сводчатыми каменными крышами для защиты. Трубы подводят к нему теплую воду, а ниже по течению слив поддерживает буйный рост жесткопера. Широкохвост пересекает границу и дает сигнал, чтобы привлечь внимание. Достигнув двери, он скидывает смотки и вещевые мешки, затем снова громко зовет подмастерьев. Никакого ответа.
Как всегда… Без сомнения, развлекаются где-то с другими подмастерьями и арендаторами, вместо того чтобы работать. Широкохвост вылезает наружу и прислушивается. Из дома собраний, что в центре селения рядом с куполом, доносится гул множества голосов. Что-то обсуждают? Широкохвосту сейчас совершенно не до собраний. Но он землевладелец, и будет неправильно остаться дома.
Общий дом переполнен, односельчане теснятся панцирь к панцирю. От разговоров и щелчков сонаров стоит невыносимый шум.
Широкохвост с трудом прокладывает себе путь в заднюю часть помещения, на свое любимое место в углу, где плита из пористого камня заглушает часть эха. Если еще этот невежа Толстоног с Песчаной Долины прекратит потирать ногочелюсти, то удастся услышать, о чем речь.
На месте докладчика Гребнеспин 58-й с Жесткого Уступа, вцепился в камень всеми восемью ногами, точно боится, что сейчас его оттуда стянут. Впрочем, могут и попытаться, если он не перестанет пыжиться и нести чушь. Слушатели давно скучают и думают о еде – крикуны в задних рядах начинают сигналить в унисон, пытаясь создать стоячую волну и полностью заглушить выступающего.
– Открытая вода принадлежит всем! Возьмите любой прецедент! Все, что выше уровня поднятой клешни, – общая вода. А значит, улов высоких сетей не принадлежит владельцу земли, а должен идти в общие кладовые.
– Сети сами на шесты не наденутся! – кричит кто-то. – Если высотный улов пойдет в общие кладовые, какой смысл нам маяться с их установкой?
– Тогда купим на общие деньги несколько неводов, и пусть молодняк их тягает! – отмахивается Гребнеспин. – Улов будем делить на всех: и землевладельцев, и арендаторов.
Это вызывает бурную реакцию. Около половины собравшихся – арендаторы: плетельщики сетей, резчики