Леди не по зубам. Ольга Степнова
и Герман сидели в первом ряду. Викторина почему-то предпочла расположиться в толпе детей. Я сел сбоку, подальше от Викторины. Меня до сих пор бросало в пот при мысли о том, что я подглядывал за ней в душе. Оглядевшись, я поискал глазами Марию Ивановну, но её нигде не было видно.
Элка победно оглядела своих зрителей и… вдруг стушевалась.
– Здравствуйте, дорогие мои, – пробормотала она неуверенно, но дети и воспитатели устроили ей такую овацию, что с деревьев вспорхнули птицы.
– Признаюсь, мне очень приятно, – окрепшим голосом продолжила Элка, – что в такой ды… таком райском уголке, как село Бобровниково, знают и любят моё творчество.
Ей снова доброжелательно поаплодировали. Не хлопала только Лаптева, но это и было понятно – какой женщине понравится триумф другой?!
– По профессии я журналист, но детективы писала с детства. – Беда глазами поискала меня. Я показал ей поднятый вверх большой палец. Она кивнула, оживилась и продолжила: – Сначала это были очень длинные, скучные и надуманные истории, потому что… потому что у меня не было жизненного опыта, не было собственного стиля и собственных мыслей. Я пыталась копировать своих любимых авторов – Чейза, Стаута, Ладлэма, а, как известно, подражательство ни к чему хорошему не ведёт. Настоящая работа над книгами началась только тогда, когда… когда… – Она беспомощно поискала глазами меня.
– Когда я на тебе женился! – шёпотом подсказал я ей.
– Когда Бизя на мне женился, – не очень уверенно сказала Беда.
Зрители засмеялись и громко захлопали.
Наверное, Беде надоело выглядеть дурой, потому что она вдруг вскочила из-за стола и стала ходить из угла в угол, то и дело поправляя мизинцем очки на носу.
– Ведь что такое писательство?! – вопросила Беда, воздев к небу руки. – Это когда не жалко отдать другим частичку своей души! Когда мыслей и переживаний столько, что они просятся на бумагу! Когда образы роятся в мозгу как мухи, когда диалоги героев не дают спать по ночам, а фонтаны фантазии уносят тебя из реальной жизни далеко-далеко…
От удивления у меня челюсть отвисла. Вот уж никогда не подозревал Элку в таком словоблудии.
«Фонтаны фантазии»!
«Частичка души»!
Да она угорела бы со смеху, услышав такую речь от кого-то другого! А тут сама на полном серьёзе и с вдохновением вещает это со сцены.
Краем глаза я видел, как усмехается Викторина.
– … фантазия несёт тебя далеко-далеко, и ты не можешь спать, есть, пить и дышать, пока не запишешь всё это на бумаге… В общем, если можешь не писать – не пиши! А если не можешь не писать – всё равно не пиши, потому что это муторное, тяжёлое, неблагодарное и малооплачиваемое занятие, – закончила вдруг она.
– Здрасьте, приехали, – пробормотал я и показал Элке кулак. Но она его не заметила и продолжила:
– Мне вот просто повезло, что я в таком захолуст… райском местечке встретила такую очаровательную, весёлую и умную поклонницу, как Мария Ивановна. Мария Ивановна, где вы? – огляделась по сторонам Элка.
– Она