Ангелов в Голливуде не бывает. Валерия Вербинина
и осмотрит его травмы, и повел его в свой кабинет. В приемной он на минуту оставил Джонни, а когда вернулся, того уже не было. Врач решил, что пациент вернулся на место аварии, и пошел туда, но как выяснилось позже, Джонни поступил иначе. Выйдя из кабинета, он направился к лестнице, шатаясь, поднялся по ней почти до самого верха, а затем бросился в пролет.
11
Утром на работе я печатала под диктовку Фрэнка Гормана заметки для отдела хроники. Когда после описания кражи в ломбарде пошло сообщение об аварии и последовавшем за ней самоубийстве водителя, я похолодела.
– По документам погибшим оказался некий Джон Сорано, двадцать лет от роду… Тат, почему ты остановилась?
– Сорано или Серано, Фрэнк?
– Может быть, Серано. Ну пиши Серано, если тебе так хочется.
– Что значит – мне хочется? – возмутилась я. – Ты вообще понимаешь, что говоришь?
Больше всего мне в тот момент хотелось, чтобы происходящее оказалось сном.
– Ты что, его знала? – с любопытством спросил репортер.
– А ты не знал? Джонни Серано – это сын портнихи, которая шила для твоей жены!
– Да? – равнодушно промолвил Фрэнк, почесывая голову. – Ну и что?
– Ты сказал, что с ним была Мэй Финли. Пассажирка, которая погибла в результате аварии. Фрэнк, ты уверен, что ее звали именно так?
Я была близка к истерике. Если бы репортер полистал свой блокнот и сконфуженно признался, что в машине была вовсе не Мэй Финли, а неизвестная мне женщина, можно было бы счесть, что речь идет о других людях. Боже, боже, пожалуйста, сделай так, чтобы это был не Джонни, чтобы…
– Да я точно записал, – пожал плечами Фрэнк. – Мэй Финли, двадцать пять лет, и Джон Сорано – ну, разве что насчет фамилии парня я мог дать маху. Да какая разница, – заключил он, – все равно это обычное сообщение строк на десять…
Я не знаю, как я допечатала ту проклятую заметку, после которой последовали еще пять других, а потом пришел один из редакторов и потребовал срочно перепечатать статью с его правками. Я пробормотала, что мне надо отлучиться на пять минут, бросилась к свободному телефону и дрожащим голосом продиктовала телефонистке номер Розы. На том конце провода долго не отвечали. Наконец трубку сняла служанка Мария.
– Я могу поговорить с Розой? – отчаянно выкрикнула я.
– Хозяйка не может ни с кем сейчас говорить, – промолвила Мария своим низким голосом с густейшим итальянским акцентом. – У нас горе.
– Так Джонни и в самом деле…
У меня не хватило сил закончить фразу.
– Вы уже слышали? Да, он умер.
Я уловила в трубке отзвуки мужского голоса – кто-то вошел в комнату на другом конце города и заговорил с Марией.
– Это Тони? Мария, дай мне его, пожалуйста…
Мария объяснила ему по-итальянски, кто звонит. Должно быть, он сразу же взял у нее трубку, потому что уже через мгновение я услышала его голос:
– Алло!
– Тони, неужели это правда? – вырвалось