Ужин мертвецов. Гиляровский и Тестов. Андрей Добров
заказали еще по одной рюмке. После нее тело наконец расслабилось и напряжение немного отступило.
– Захар Борисович, – сказал я. – Вы сейчас можете отвлечься и поговорить про то дело в Купеческом клубе?
Сыщик вздохнул и, кивнув, заказал третью рюмку. Я же отказался от предложения буфетчика налить снова.
– Повар сказал что-то интересное? – спросил я.
Архипов пожал плечами:
– Ну, сейчас пока рано делать выводы. На первый взгляд он совершенно ни при чем. Но так бывает: первоначальные данные – как кусочки мозаики, их еще надо сложить. Не знаю, может, все его показания – в корзину. А может, там есть действительно что-то важное. Мы же только в начале расследования, надо набрать материала, сопоставить, проанализировать, нарисовать схемы. Как правило, работа чисто механическая, конечно.
– Он был знаком с жертвой?
– Знаком? О да! И это не странно – Тестов часто присылает в Купеческий клуб своих поваров, вы знаете? – сказал Архипов.
– Ну…
– Там же культ еды! А значит, все повара известны. Их обсуждают, вызывают к столу, говорят с ними. Конечно, он был знаком. Не близко, но так…
– Никаких ссор или обид у повара с этим купцом не было?
– Нет.
– Мог он накапать морфин на рыбу?
– Почему на рыбу? – удивился Архипов.
– Но ведь последнее, что ел Столяров, была рыба? – сказал я.
– Ну и что? Нет, отрава была в настойке, которую Столяров пил. Знаете, такая – на грецких орехах с медом.
– Да.
– Ну, в общем, в ней, – сказал Архипов, расстегивая пальто. Он указал на лавку вдоль стены: – Сядем?
Мы сели на лавку.
– Вы ведь опросили официантов? Может, они могли видеть, как морфин попал в настойку?
– В тот графин? – уточнил Архипов. – Конечно. Как только приехали, опросили всех – и официантов, и тех, кто присутствовал из посетителей. И потом еще раз всех официантов. Никто ничего не заметил – графин с настойкой стоял на столе с напитками – туда мог подойти кто угодно.
– Понятно, – пробормотал я разочарованно.
– Странно это, – сказал Архипов, прислоняясь затылком к стене. – Вы знаете, Гиляровский, что яд, как правило, оружие женщины?
– Да, где-то читал об этом.
– Ну, положим, это слишком общо. Женщины травят мужей, травят соперниц, травят родителей, сами себя. Но, как правило, выбор ядов у них невелик. Крысиный яд, сера со спичек, кислота… Господи, что они только не используют! И в основном из-за собственной глупости. Прочитают в романе, как героиня от несчастной любви отравилась мышьяком… В романе подробности опускают, поскольку авторы либо их и не знают, либо не хотят шокировать читательниц описанием агонии. Вы когда-нибудь видели, Гиляровский, как человек умирает от отравления мышьяком?
– Нет, слава богу, – ответил я. – Хотя и повидал за свою жизнь немало смертей. Я ведь на Ходынке был во время раздачи сувениров, когда Николай Александрович приезжал в Москву после коронации. Там увидел, как люди в давке десятками, сотнями гибнут. Страшно!
– Знаю,