Не та дверь (сборник). Александр Варго
внутрь.
Справа, у окна, стригла какого-то старого толстяка тощая тетя. Она то и дело улыбалась ему, но в ответ получала лишь хмурые взгляды. Это Люба увидела в зеркале.
Девочка покачала головой. Нет, не Баба-яга. Ну, то есть она, Люба, эту тетю не выбрала бы на такую должность.
Взгляд Любы заскользил. Следующая парикмахерша показалась ей слишком уж румяной да добродушной. Как в такой увидеть ведьму?
Люба посмотрела в самый дальний угол, где почти на стыке двух зеркальных стен стояла третья парикмахерша, отвернувшись от окна. Девочка увидела сутулую спину, на которой туго натягивался светло-голубой халат с синими завязками от передника, и сердце ее екнуло. Сзади казалось, что у парикмахерши вовсе не было головы, хотя, конечно же, она просто нагнулась к тому человеку, которого стригла. Вот из-за колеса спины показался тяжелый узел седых волос, справа вынырнула рука с ножницами.
Люба увидела ее словно бы совсем рядом с собой. Мучнисто-белая кожа, как будто никогда не бывавшая под солнечными лучами. Темные пигментные пятна и пятнышки, которые делали эту белизну еще более неестественной. Синеватые вены, протянувшиеся к пальцам узловатыми веревками.
Люба зажала рот ладошкой и отшатнулась. Нельзя, чтобы ее увидели! Она прыгнула влево, к входу в магазинчик, убедилась в том, что из парикмахерской ее больше не видно, и успокоилась. Кажется, все было в порядке.
– Папа, смотри, – прошептал Женя. – Вон она, Баба-яга.
Люба взглянула на младшего брата, медленно отступила от двери на один шажок и поняла, что Женя показывает вовсе не на ужасную старуху в углу, а на ее соседку, ту самую бабушку, которая Любе показалась очень хорошей.
– Это Баба-яга? – услышала она голос отца. – Женя, ты уверен? Может, вон та, в углу?
Женя замотал головой.
– Нет! – заявил он и тут же отскочил в сторону, испуганный своим громким возгласом. – Нет, папа! Эта!
– Ладно. – Вася поднял руки, удивленный горячностью сына. – Тебе виднее, конечно. А теперь…
Он огляделся. Народу на улице хватало. Утро субботы, отличная погода – понятное дело. Хорошо, что Вася по пути к парикмахерской успел придумать, как быть в этом случае.
От парикмахерской к тротуару вела короткая дорожка, вдоль которой стоял информационный стенд. Вася ссадил сына с плеч, встал у левого, дальнего от дома края, едва не прижимаясь носом к стеклу, и вынул руки из карманов.
«Минимум жестов! – сказал он себе. Размахивать руками как ветряная мельница, да еще и читать заклинания завывающим голосом – устаревшая техника. Мы, колдуны двадцать первого века, ведем себя гораздо приличнее».
Вася прокрутил в голове заклинание, придуманное заранее, представил, какими жестами сопроводит его, и посмотрел на Женю. Сын стоял слева и не сводил с него глаз. Впрочем, про игру в прятки он все-таки не забыл, встал так, чтобы между окном и ним оказался папа, которого было отлично видно из парикмахерской. Васе отчего-то на миг стало неуютно.
«Будет тут уютно, – заявил он сам себе. – Если надо дурака валять при всем