Девочка и домовой. Хроники затомиса. Александр Беляев
на него внимательно, впервые за время разговора в ее лице проскользнуло странное выражение, показавшееся ему знакомым.
– А чего же ты так шарахнулся от этой иконы, если ничего страшного?
– Да так, показалось что-то, – смущенно потупил глаза Андрей. «Говорить или не говорить? – вертелось у него в голове. – Неудобно как-то, я же ее совсем не знаю». – Как будто я тут одно лицо на иконе раньше где-то видел, – решил все же прикоснуться он к сокровенному предмету.
Девочка внимательно посмотрела на него. Казалось, она тоже переживает какую-то внутреннюю борьбу.
– Я сюда пришла на встречу к своим старым знакомым, – неожиданно произнесла она. – Я сюда каждый день заглядываю, пока мама по магазинам ходит.
– Ты что, здесь с какими-то старушками встречалась? – попытался съязвить Андрей. – По крайней мере, только что ты здесь стояла одна.
Девочка еще раз оценивающе посмотрела на Андрея.
– Я разговаривала с иконами, это и есть мои знакомые, – негромко произнесла она.
«С иконами так с иконами, я тоже иногда понарошку с деревьями разговариваю», – подумал мальчик, вслух же он сказал, для того чтобы поддержать разговор:
– Ну и что же они тебе интересного сказали?
– Этого нельзя никому передавать, – серьезно ответила девочка. – Они оживают, ты сам можешь с ними поговорить, я могу научить тебя этому.
Совершенно неожиданно девочка взяла Андрея за локоть и подвела к иконе, на которой была изображена скорбная женщина с младенцем, больше напоминавшем маленького взрослого человека. Позднее он узнал, что икона называется «Утоли Мои Печали».
– А теперь, – она зашептала Андрею в самое ухо, – смотри на изображение через пламя свечей. Смотри не мигая, долго, пока не потекут слезы – увидишь, что произойдет, а я постараюсь тебе помочь.
Не понимая, что, собственно, должно произойти, Андрей остановился напротив иконы и начал в нее вглядываться. Поначалу ничего особенного не происходило, он никак не мог подобрать тот фокус зрения, при котором отчетливо будут видны изображение и огни многочисленных свечей, затем понял, что это и невозможно сделать, и сосредоточил взгляд на иконе. Вскоре у него потекли слезы из глаз и захотелось моргнуть, но он мужественно боролся с этим желанием, и через некоторое время в его восприятии что-то стало меняться.
Сперва икона как бы плавала у него перед глазами, затем он услышал тоненький звон. Звон усиливался, он как бы накатывался волнами, каждый раз понижая регистр, и, повышая интенсивность, изображение стало отделяться от иконы, выдвигаться вперед и вскоре заколебалось все сильнее и сильнее. Затем он увидел, что пламя отделяется от свечей и выстраивается вокруг изображения ореолом. Горящий ореол преобразился в золотое свечение эллипсоидной формы, отдельно засветились нимбы над головами матери и младенца, и еще через минуту рисунок как бы вышел из иконы и повис перед ним в воздухе над свечами.
Лица