Девочка и домовой. Хроники затомиса. Александр Беляев
женщина выгружала чемоданы и расплачивалась с таксистом, мальчик украдкой наблюдал за новоприбывшими. Мать не особенно привлекла его внимание, и он остановил свой взгляд на девочке. Нельзя сказать, что в ней было что-то особенное: худенькая, длинноногая, по-видимому, выше его ростом, волосы светлые, слегка вьющиеся, не достающие до плеч. Лицо удлиненное, глаза большие, светлые. Пожалуй, ее можно было назвать красивой – по крайней мере, миловидной. Таких девочек он десятками встречал каждый день, некоторые были гораздо красивее, и все же что-то Андрея взволновало в ее лице и фигуре, она показалась ему странно знакомой, словно они не только встречались, но и хорошо знали друг друга, словно с ней были связаны удивительные события какой-то другой жизни, которую он совсем забыл, но которые было необходимо вспомнить.
Как будто почувствовав на себе пристальный взгляд, девочка повернулась в его сторону, их взоры пересеклись на мгновение, и мальчик готов был поклясться, что на лице ее промелькнуло изумление и растерянность. В ту же минуту она отвернулась с надменным видом и с какой-то преувеличенной старательностью стала помогать маме вытаскивать из машины вещи. Еще через минуту они звонили в двери хозяйского дома, где их, по-видимому, уже поджидали.
Андрей сам удивился тем чувствам, которые на него нахлынули, но, приписав их слишком богатому воображению, быстро ретировался в дом завтракать.
День прошел без всяких неожиданностей. Они с мамой ходили в парк к источнику, затем обедали, гуляли по городу, снова пили нафтусю, и в свое обычное время мальчик оказался в кровати. Немного поворочавшись с боку на бок, Андрей стал впадать в обычное предсонное оцепенение. Неожиданно перед его мысленным взором стали возникать яркие цветные изображения, подобных которым он раньше никогда не видел. Изображения эти не были воспоминаниями и возникали совершенно независимо от его мыслей: он не мог представить, что появится в следующую минуту.
Вначале картинки были статичными, быстро сменяющими друг друга – их даже не удавалось как следует рассмотреть, но через какое-то время их отчетливость заметно возросла, он ощутил, что как бы входит туда и рассматривает их с самых различных ракурсов.
Это могла быть шоссейная дорога, по которой двигались машины, причем через мгновение он уже видел ее словно бы из ветрового стекла. Казалось, дорога, а вместе с ней и лес, ее обрамляющий, катились прямо на него, мимо проносились деревья и встречные автомобили, затем дорога сворачивала, и он мчался по ласковому светлому лесу, по узенькой тропинке, постоянно уворачиваясь от стволов.
Потом изображение наезжало на край обрыва, и он наблюдал лес с высоты, когда деревья кажутся игрушечными, не больше спички. То вдруг он видел вокруг себя горный поток с порогами и бурунами, сдавленный сплошной грядой темных исполинских скал. Чем больше Андрей погружался в эти картинки, тем они становились объемнее, тем отчетливее воспринимались