Девочка и домовой. Хроники затомиса. Александр Беляев
родной, не улетай», – пело хорошо поставленное сопрано по радиотранслятору.
Он рассеянно дослушал песню – ему показалось, что за чертой сновидения он слышал другие слова и другую мелодию, но тем не менее не отпускало ощущение, что эта песня – продолжение той. Только сейчас мальчик начал приходить в себя и самое главное – осознавать, кто он, где находится и что с ним происходит. Он – Андрюша Данилов, ученик четвертого класса ленинградской школы. Сейчас у него летние каникулы, и он вместе с мамой едет на поезде в Трускавец, где папа уже неделю лечит нафтусей камни в почках. Сказать, что он в восторге от этой поездки, пожалуй, нельзя, но это при его домашнем воспитании гораздо лучше, чем торчать две смены в пионерлагере, где будут кормить неизвестно чем. Да и еще: он живет в середине 60х годов, в ХХ веке в СССР.
Удовлетворившись этим открытием, мальчик приподнялся на локте и осмотрелся: мамы в купе не было, наверное, заняла очередь в туалет. Он рассеянно посмотрел в окно, на убегающий лес, затем снова откинулся на подушку. Андрей вдруг вспомнил: только что он вернулся из странного путешествия. Хотя какое же это путешествие? Он спал и видел сон, только не может вспомнить его. Но тогда почему ему так грустно, почему на душе камень и чувство безмерной потери, словно видел кого-то, кто дороже всего на свете.
Обрывки воспоминаний начали просачиваться в сознание: море, дюны, поющая девочка, замок из песка, их беседа – невозможно припомнить о чем, купание в море и чувство, что он эту девочку видел раньше. И все это пронизано чувством бесконечной любви и печалью расставания.
«Ужасно, – подумал Андрей. – Влюбиться в девочку из сна и знать, что никогда не встретишь ее в жизни. Хуже, чем история про скульптора Пигмалиона, который влюбился в собственное творение из камня. – Андрей недавно прочитал книгу Куна „Легенды и мифы древней Греции“, – он, по крайней мере, мог ее постоянно видеть, а тут… да, кстати, Галатею все же, в конце концов, оживила какая-то богиня – кажется, Афродита».
Его не отпускала мысль, что этот сон надо обязательно вспомнить, что, в случае успеха, закончатся серые будни без сказок и чудес и он станет участником какой-то удивительной истории, которая специально для него придумана кем-то свыше.
«Может быть, снова попытаться заснуть? – тоскливо подумал Андрей. – А вдруг по горячим следам что-нибудь интересное произойдет».
Он поудобнее устроился на подушке и стал прислушиваться к стуку колес.
В купе вошла мама с двумя стаканами чая, но он притворился спящим, ему до смерти не хотелось впускать кого-либо в ауру своего состояния. Проблем своих лирических настроений он в последнее время не любил делить ни с кем.
«Как чудесно покачивается поезд, как успокоительно стучат колеса, – подумалось Андрею. – Если закрыть глаза, то кажется, будто качаешься в колыбели. Наверное, в поезде пробуждается память младенчества».
Несмотря