Чиновник для особых поручений. Мало знать будущее, изменить его – вот по-настоящему трудная задача…. Юрий Каменский
и всё вокруг. Разные там фаэтоны, пролётки… да и то не слишком много. В сравнении, разумеется, с тем потоком машин, который он видел не далее, как минут пять-десять назад. И последней каплей – рослый городовой, направляющийся именно к ним. То, что это был настоящий городовой, Стас даже не усомнился. Три гомбочки на шнуре – городовой высшего оклада или унтер-офицер.
Это только в дурном чтиве герой, оказавшись в непонятном месте, долго щиплет себя за все части тела, пытаясь проснуться. Если человек не пьян и в своём уме, спрашивается – к чему лишние телодвижения? И так ведь видно, что это явь, а не сон. Веди себя соответственно обстановке, потом разберёшься – как тут оказался. Когда будет время. Если будет.
– Что случилось, господа? – городовой вежливо приложил пальцы к козырьку.
– Дык, это…, – извозчик замялся.
– Господин городовой, – вперёд выступила дама в манто. – Вот этого господина иностранца сбила лошадь вот этого извозчика.
Глядит победно, нос кверху – ни дать, ни взять, отличница, «сдающая» училке шалунов-одноклассников. Ну, погоди, зубрилка…
– С чего вы, собственно, взяли, что я иностранец? – пожал плечами Стас. – К вашему сведению, я потомственный москвич.
– Ну, вы так одеты, – стушевалась дама. – Я прошу прощения, конечно…
Городовой, повернувшийся к извозчику, замер и вновь обратил взор на Стаса.
– Действительно, сударь, одеты вы, прошу прощения, более, чем странно.
Как-то, с лёгкой руки «совковых» писателей, облик городового царской России сформировался в стереотип гоголевского Держиморды – эдакий здоровый бугай, причём, обязательно хамоватый и не дурак кулаком в рыло зарядить. И сейчас Стас с интересом разглядывал унтера. Ну, разве что здоровый, конечно: рост за сто девяносто, это точно. Литые плечи, ни грамма лишнего веса, кисти рук (именно они очень многое говорят об уровне подготовки) как у хорошего бойца – широкое запястье, крепкая ладонь, пальцы сухие и сильные.
В остальном, как говорится, с точностью до наоборот. Держится, как профессионал – уверенно, но без хамства. Глаз цепкий, как у хорошего опера. Когда он окинул Стаса быстрым взглядом, тому, грешным делом, показалось, что он и ствол под курткой засёк. Хотя, по идее, не должен бы…
– Будьте любезны, господин москвич, предъявить мне свой паспорт. И вы документы свои несите, – это уже извозчику.
Тот вздохнул и покорно поплёлся к пролётке.
– Ну-с…
– Паспорта у меня с собой нет, – спокойно ответил Стас, лихорадочно соображая – стоит ли предъявлять служебное удостоверение.
«Ксива» действительна до 1995 года. Трудно предсказать реакцию городового на такой документ. Ни черта, конечно, не понятно, но то, что он каким-то макаром провалился во времени – печальный факт. «Бритва Оккама» сбоев не даёт – ничем другим происходящее объяснить было нельзя.
– Ну, что ж вы так-то…, – полицейский укоризненно покачал головой. – Разве вам неизвестно, господин?…
Он