Дороги изнанки. Хроники затомиса. Александр Беляев
и отчасти забылся. В этом сне она встретилась с неким мальчиком, которого сама же позвала, на берегу дивного аквамаринового моря, веющего безмерной древностью… наверное, правильнее сказать – вечностью, несказанным покоем и умиротворенностью. Рядом с ними на песке стоял какой-то фантастический, возможный только во сне, макет замка, вроде бы сделанный ей самой из песка, но такой причудливой формы, нарушающий все законы гравитации и перспективы, что его, разумеется невозможно было сделать не только из песка, но и из какого-либо другого материала. Позже нечто подобное она увидела на гравюрах художника Эшера. Она помнила, что вела с этим мальчиком какую-то чрезвычайно важную беседу, рассказывая ему такие сакральные вещи, о которых не имела никакого понятия в реальном мире. О чем, конкретно был этот разговор сейчас она вспомнить уже не могла, но помнила, что ощущала себя кем-то другим, кем она была на самом деле – не десятилетней девочкой (хоть выглядела именно так), весьма ограниченного кругозора и средних способностей, но гораздо мудрее и древнее, приобщенную к великим тайнам мироздания, видевшую иные миры, где с ней происходили удивительные события. При этом ощущения были чрезвычайно реальными, и в том сне она нисколько не сомневалась, что она, Аня Ромашова – совсем не та, за которую себя принимает в дневной жизни, что эта, дневная, – нечто вроде осознающей себя маски, за которой прячется настоящая. Потом этот мальчик, получивший от нее какую-то неведомую инициацию, купался прямо в одежде в море, а она осталась на берегу, поскольку даже там, в сновидении не умела плавать (она и до сих пор не умеет), а выйдя на берег протянул ей горсть розовых жемчужин и кораллов, которые удивительным образом превратились в ожерелье. Она же со своей стороны подарила ему медальон из пейзажного оникса, правда, откуда его взяла – сама не помнит. Потом был чарующий голос свысока – кому он принадлежал, в тот момент она хорошо знала – но теперь это было для нее загадкой, и сон прервался, она же долгое время оставалась под его впечатлением, а в сознании звучали непонятно откуда взявшиеся строки песни, которую она пела, когда строила замок из песка: Помнишь из детства
Света пургу
Мальчик и девочка
На берегу…
Сейчас она дальше не помнила, но тогда, в детстве, кажется, знала полностью слова этой песни и мелодию.
Каково же было ее удивление, когда по приезде в Трускавец она увидела точную копию этого мальчика из сна, которого она запомнила с неестественной отчетливостью. Собственно, этим и объяснялся тот удивительный интерес к его персоне, которого она не испытывала ни к одном мальчишке. И вот теперь он снова появился на сцене в своем мистическом ореоле.
После всего случившегося Аня не пошла к Садовому кольцу, она побоялась, что по дороге ее снова начнут преследовать видения, словно обратный путь мог уберечь ее от чего-то