Эффект сто первой обезьяны. Хроники затомиса. Александр Беляев
причин, следствий, флуктуаций и противовесов, которые в своем интегральном единстве и составляли баланс Великого равновесия, его всеобъемлющую формулу для отдельно взятой реальности. Неучтенных мелочей тут не могло быть, поскольку всю эту гигантскую систему взаимодействий и соответствий можно было охарактеризовать шотландским стишком: не было гвоздя – лошадь захромала, лошадь захромала – командир убит… армия разбита, армия бежит. Враг заходит в город, пленных не щадя, потому что в кузнице не было гвоздя. Поэтому, собираясь запустить молнию в ментальный фантом, Иего рассчитывал на абсолютную изолированность процесса: объект должен был исчезнуть, как исчезает мысль без каких-то внешних последствий. Собственно и молния была притянута для вида, поскольку Иего был не чужд театральных эффектов – она и без того бы ударила в соседнюю тучу в то же мгновение, а значит данное событие абсолютно вписывалось в сумму причин и следствий Провиденциального плана, а следовательно никак не могло нарушить великое равновесие! А тут вдруг такое! Никаких шипованных облаков не было предусмотрено в его творческой мини-реальности.
В этот момент что-то зашевелилось на дне темной воронки глубиной в несколько десятков метров. На минуту великому демиургу показалось, что тьма сгустилась еще больше, затем эта тьма в нескольких местах была изнутри вспорота красноватым тлеющим пламенем, словно на груду почти угасших углей подул сильный ветер и оживил доселе невидимые тлеющие участки. Затем вся эта груда углей взметнулась ввысь, словно доселе только прикрывала скрытую под ней фигуру, и тогда на дне воронки возник тот самый «печальный демон, дух изгнанья, который еще несколько минут назад казалось бы сгорел в синем анигиляционном пламени. Своими размерами он примерно соответствовал комплекции и росту Иего, впрочем это не имело значения, поскольку сам Иего мог менять свои формы и габариты как ему вздумается. Вот только если глаза пантократора сияли небесным звездным светом, то у неведомого существа они напоминали тлеющие угли так, словно изначально охвативший всю массу угля рубиновый огонь сконцентрировался где-то за глазами, словно за ними открывалась бездна, в глубине которой тлели огни адского пламени. Не успел Иего как-то среагировать на воскрешение им же самим созданного призрака, как существо сцепило руки над головой и метнуло в Иего молнию, но не ослепительно-белого, а тлеюще-рубинового цвета. все это было настолько дико для великого иерофанта, безусловного хозяина своего творческого мини-мира, что он даже никак не среагировал на энергетический удар, способный испепелить любой материальный объект. И пока он стоял, объятый рубиновым пламенем и горел, как могло показаться бы стороннему наблюдателю, темное существо совершило гигантский скачок и оказалось на краю воронки, неподалеку от пылающего Иего. Впрочем горел наш демиург не по-настоящему, поскольку проникая в пространство