Не зная пощады. Марьяна Сурикова
следом раздались людские крики. Пришпорив коня, я за несколько минут добрался до площади, а там замер в ужасе от открывшейся передо мной картины, до предела натянув поводья. В самом центре, где когда-то шумной толпой сновали прохожие, прогуливались нарядные дамы с кавалерами, стоял мраморный фонтан и ездили открытые кареты, осталось лишь пятно выжженной земли. Вокруг этого черного пятна лежали люди, раненые, истекающие кровью. Кто-то звал на помощь. Изо всех подворотен выбегали горожане, мчались на помощь пострадавшим лекари, стягивались инквизиторы в серых плащах.
Привстав в стременах, я огляделся вокруг, пытаясь увидеть карету.
– Люк, ищи карету, быстро!
– Да, господин Кристиан, – ответил слуга и пришпорил лошадь.
Я спрыгнул на землю, направился к первому пострадавшему и вытащил мужчину из-под обломка мраморной статуи, украшавшей некогда центральный круг площади, а теперь прижавшей несчастному ногу.
– Господин Кристиан, – раздался голос слуги, заставивший меня поднять голову. – Я нашел няню с ребенком.
– Они живы?
– Да, господин, но оба пострадали.
– А Лидия, где она? Где брат?
Слуга лишь растерянно пожал плечами, а в сердце внезапно закрался холод. Усилием воли прогнав непрошеные пугающие мысли, я вскочил на ноги и бросился в другой конец площади. Няня оказалась ранена, а ребенок лежал рядом без чувств. Я поднял его на руки, осторожно прижимая к себе, а Люк склонился к служанке, приводя ее в чувство. Женщина открыла глаза и, увидев меня, часто задышала, а на ресницах ее заблестели слезы.
– Нира, где моя жена, где брат?
Люк помог женщине подняться, хотя ее шатало от прилагаемых усилий.
– Госпожа Лидия и господин Питер подъехали на карете к фонтану, чтобы полюбоваться золотыми рыбками, а потом… потом…
Я стремительно передал в руки слуги своего племянника и бросился к тому месту, где когда-то стоял фонтан. Рядом лежали обломки, но не было и признаков экипажа, никаких следов тел. Я перевел было дух, но вдруг взгляд натолкнулся на почерневший металлический остов, который когда-то был каретой. Медленно с трудом переставляя ноги, приблизился к нему, протягивая руки и сжимая в ладонях раскаленный каркас, не понимая, что жар прожигает кожу насквозь до самых костей. Я склонился вперед, но кроме этого металла, почерневших камней и пепла ничего больше не увидел. Опустился на колени, оторвав ладони от бывшей кареты и оставив на каркасе куски обгоревшего мяса, протянул руки вперед, не в силах поверить тому, что видели мои глаза. Я пытался дотянуться до еще не остывшего пепла, когда увидел в серой мешанине кольцо, тонкое обручальное кольцо, что носила не снимая Лидия с того самого дня, когда я надел ей его на палец. «Лидия», – позвал я, словно пепел мог вдруг обернуться той, кто никогда больше не улыбнется мне. Я ощутил, как задыхаюсь от страшного приступа, сжавшего горло, а тело пронзило дикой болью, пальцы тряслись как у безумного, я откинул назад голову, пытаясь вдохнуть, и услышал чей-то стон, что становился лишь громче пока не превратился в дикий