Российский и зарубежный конституционализм конца XVIII – 1-й четверти XIX вв. Опыт сравнительно-исторического анализа. Часть 2. Виталий Захаров
когда могла бы появиться необходимость изменить установленные законы, и определялся порядок, который должен был соблюдаться при этом. Заключался он в том, что новый законопроект, затрагивающий непременные законы, должен был вначале пройти обсуждение в Сенате с участием коллегий и, «равных им учреждений», лишь затем подаваться на подпись императору. Только в этом случае «новое постановление да имеет силу закона, а все иначе учреждаемое законом да не почитается».[158]
Итак, 12 августа 1801 г. новый проект «Грамоты» был представлен императору. Александр I не одобрил изменений, предложенных авторами по собственному почину. Статью, обещавшую обратить особое внимание на создание Уложения, император принял, но положение об утверждении прав Сената было исключено из проекта. Александр решил изложить их в особой «Грамоте Сенату».[159] Было решено отказаться и от ст. 1 проекта, т. к. Александр заметил некоторое противоречие между начальной статьёй, провозглашавшей необходимость сильной монархической власти, и заключительной статьёй, лишавшей монарха возможности самостоятельно изменять существующие установления. Естественно, оказалась излишней и непосредственно с ней связанная ст. 2 о престолонаследии (возможно Александр еще не окончательно расстался со своей юношеской идеей в будущем упразднить наследственность престола[160], к тому же бездетность царя делала этот вопрос особенно щепетильным).
Таким образом, после того, как проект «Грамоты» из 28 статей побывал у императора, из него было убрано 3 статьи: 1-я, 2-я и 25-я. Теперь в ней насчитывалось 25 статей.[161]
9 сентября 1801 г. проект «Грамоты» был подан на обсуждение в Непременный Совет, за 6 дней до коронации. Конечно, Александр мог обойтись и без мнения Совета, но раз уж он решил следовать идеалам цивилизованной «истинной монархии», то не пристало ему отказываться от хотя бы формального одобрения его планов совещательным учреждением, каковым призван был быть Непременный Совет.
Если до этого проект «Грамоты» разрабатывался в обстановке строгой секретности и о нём знали немногие, то теперь о нём узнали все 14 членов Совета. Это был шаг, свидетельствующий, на наш взгляд, о намерении Александра I опубликовать «Грамоту».
Непременный Совет, к удивлению Александра I, помнившего майский инцидент с запретом продажи крестьян без земли, единодушно одобрил проект «Грамоты» и предложил внести всего два изменения: оговорить, что положение, запрещающее монарху отступать от законов о наследии, не имеет обратной силы, и отменить запрещение продавать и закладывать имение последнего в семейном роде, т. е. предлагалось предоставить выморочное право казне только в том случае, когда последний в роде дворянин не имеет родственников и умрёт без завещания.[162]
Естественно, рекомендации Совета, затрагивавшие второстепенные вопросы и не касавшиеся основного содержания «Грамоты», были приняты. Д. П. Трощинскому и М. М. Сперанскому было поручено внести их в
РГИА. Ф. 1409. Оп.1. Д. № 123. Л. 19 об.