Дверь с той стороны. Владимир Михайлов
Функ, позевывая. – Да, конечно, может быть, виновата связь. Связь, связь. – Он помолчал. – А может быть, и не связь. Говорить с ним можно? Тогда спросите-ка его… Координаты ведь устанавливаются при помощи оптики, а не электроники? Вот и спросите, как устанавливались координаты и не происходило ли при этом чего-нибудь такого. Если оптика дает им нормальное изображение, значит, виновата аппаратура связи. Итак, вы поняли? Не было ли при ориентировке чего-то такого… неразумного. – Слово ему понравилось. – Вот именно – неразумного.
– Капитан Устюг, как устанавливались координаты после выхода из сопространства?
– Ориентировались нормально: курсовая – с Полярной на Солнце, третья точка – Капелла.
– А четвертая? – спросил командор.
– Хорошая космическая практика, командор, рекомендует брать четвертую в случае сомнений. А у нас сомнений не было.
«Нахал», – подумал командор.
– Зато у нас есть. Уточните положение по четвертой.
– Есть, – ответил дисциплинированный капитан.
Четвертая нужная звезда оказалась вдруг совсем не в той стороне. Человек вошел в комнату через дверь, пошел прямо – к окну. Внизу, естественно, пол, наверху – потолок, а справа должен быть стенной шкаф. И вдруг оказывается, что стенной шкаф – эта самая четвертая звезда – оказался слева, а чтобы он снова был справа, потолку надо опуститься и лечь под ноги, а полу – вознестись над головой. Капитан с Луговым вертели и так и этак – не помогало.
– Словно мир перевернулся, – сказал капитан. – Что за… магия?
– Ну вот, – сказал доктор Функ. – При чем же тут связь? Решительно ни при чем.
– В чем же дело, доктор?
– В чем? – вдруг рассердился Функ. – Как – в чем? Почему вы это спрашиваете? – Он кричал фальцетом. – Они претерпели зеркальную инверсию! Весь корабль!
Он умолк. Командор ждал. Функ пожевал губами.
– Объяснение, насколько я могу судить, имеется одно: где-то там, в неизвестное нам время и в неизвестных условиях, вещество корабля и всего, что на нем находится, изменило знак.
– Так что теперь?.. – спросил командор после новой паузы. Он спросил тихо и, казалось, даже робко.
– Теперь они, вероятнее всего, состоят из антивещества, – буркнул Функ и отвернулся.
Молчание длилось минуты две. Потом командор спросил:
– Вам все ясно, диспетчер? Чего же вы ждете?
– Да, – сказал диспетчер неслышно, откашлялся и уже громко повторил: – Да. Все ясно.
– Действуйте.
– Устюг, – проговорил диспетчер. – Только спокойно. Ни шагу с орбиты, ни на миллиметр. Пассажиры спят?
– Как и положено.
– Не будить.
– Что с нами?
Диспетчер не ответил. Он включил общий канал.
– Всем: восьмой объявляет тревогу. Блокировать старты. Освободить пространство до четвертого маяка…
Происшествие случилось у него, и теперь он был главным в космосе. Он вдруг, задним числом,