Однажды начав. Александр Жеглов
не пойду.
– Думаешь, в остальном Бог тебя простит?
– Не думаю, но очень на это надеюсь, я осмыслил, чем занимался в последнее время с этим недочеловеком. Теперь у меня будет другая жизнь. Я богат. Может быть, семья у меня появится когда-нибудь, как у Сереги, и спокойная жизнь настанет, и не буду прятаться по углам. Мне в церковь надо, покаяться хочу батюшке.
– Батюшку вспомнил? Думаешь, грехи твои отпустит?
– Сказал тебе: я надеюсь! Есть законы, которым я подчиняюсь.
– У таких людей, как ты, – сказал Стас, – один закон – это бумага! Бумага, которую можно на что-то променять. И такая бумага для вас дороже чести!
– Ты не совсем прав, Стас. Я с тобой не могу согласиться: в конечном итоге, от человека зависит, будет ли иметь силу этот закон, – возразил к удивлению Никита.
– Да?! – Стас подошел еще ближе, – и ты мне это говоришь?! – сказал громко. – Из-за тебя погиб человек! Он был для кого-то сыном, братом, отцом, мужем. Был кому-то другом, просто, был хорошим человеком, – не выдержав, промолвил Стас.
– Кто? – с волнением спросил Никита.
Стас опустил свой взгляд.
– Серега?! – вскрикнул Никита. Где он?!
– Сергей погиб при исполнении служебного долга, – тихо ответил Стас, смотря ему в глаза, и отвел взгляд в сторону.
– Что?!
Настала тишина, которую через несколько минут нарушил Никита тихим голосом:
– У него дочурка пятилетняя осталась – Настенька, в Ярославле, – губы у него задрожали, – Серега мне ее фотокарточку на днях показывал: пять лет ей исполнилось. Я его два года знал. Хороший, как ты говоришь, человек. – Никита начал качать головой. – Нет, не из-за меня, а из-за Гаврика он погиб, из-за жадности этого жирного кабана.
– Из-за тебя, из-за тебя! Без таких помощников, как ты, твой Гаврик оставался бы Гавриком всю жизнь, а не стал бы Владиславом Вениаминовичем. Вы за деньги на все готовы.
– Нет, ты не совсем прав, лично я не из таких помощников, как думаешь. Но с тобой согласен, из-за меня погиб отец маленькой девочки. Пропала жизнь, целая жизнь, – с ужасом в глазах, сказал Никита, – и за что?!
Стас молча смотрел на забинтованного жалкого человека, лежащего на больничной койке, без капли сострадания.
Осознав, может быть, самое главное в своей жизни, Никита, вдруг сменив свой тон, сказал:
– Стас, будь другом, сделай кое-что для меня, бери бумагу и ручку, или запоминай, нетрудно.
– Я запомню, так надежнее, – он наклонился ближе.
Никита прошептал место, где спрятал большую часть своих сбережений. Он не доверял банкам:
– Все, что там есть – это вам на двоих, тебе и его вдове с ребенком. Не знаю ее имени, а дочку Настей зовут – это точно. Узнай Сергея адрес, фамилия его, кажется, Иваницкий. Поезжай в Ярославль. Ровно половину отдашь его семье и скажешь: «от папы Насти». Я надеюсь на тебя. Обещай, что сделаешь это. – Никита с надеждой посмотрел Стасу в глаза, чуть приподнявшись на локоть.
– Обещаю.
– Ну, вот и славно.
– А