Морская дева. Леонид Воронов
почему дверь не открывалась ключом? – недоверчиво спросила номерная.
– А как же вы вошли? – резонно спросил Миша.
– А вот первый раз я открыть не смогла.
Глядя на Мишу хитрыми смешливыми глазами, боцман сказал:
– Наверно заело замок, с ними это случается. Завтра я его смажу, и все будет окей.
Казалось, инцидент был исчерпан, однако правая рука помполита – номерная доложила о нем, и, несмотря на позднее время, помполит вызвал Стрельцова.
За что отчитывать руководителя оркестра, помполит и сам не знал, вопиющих фактов не было, но были подозрения, поэтому нашлись и суровые слова.
– Отдайте мне ключ от салона, – в заключение сказал помполит.
– Ключ вот он, но я бы хотел забрать свою трубу.
– Зачем забрать?
– Я так вас понял, что в оркестре я больше не играю, а труба моя личная.
Помполит задумчиво повертел ключ в руках.
– Возьмите ключ, и не устраивайте впредь спальню в салоне. Свободны!
На следующий день на судне были размещены рыбаки трех экипажей – около трехсот человек. К вечеру посадка и погрузка завершилась, и «Петропавловск» вышел на рейд. Начался детальный, нудный и бесконечный таможенный досмотр, затем пограничный контроль. Процедура растянулась на всю ночь. Наконец катера, загруженные ниже ватерлинии конфискованной водкой, отошли от судна, а с ними усталые, но очень довольные обильной добычей таможенники. Измученный экипаж приступил к своим обязанностям, и «Петропавловск» вышел в море.
Последующая неделя прошла под знаком Водолея, хотя обильно лилась отнюдь не вода. Рыбаки отмечали отход. Такое «Петропавловску» приходилось видеть не часто. Это было похоже на стихию, совладать с которой не могла ни администрация траулеров, ни местная. Эрнест Рудольфович утратил свой властный, высокомерный и важный вид вершителя судеб. Его гнусную должность рыбаки угадали безошибочно, и едкие реплики преследовали помполита, где бы он ни появился. Главной его заботой теперь стало незаметно проскользнуть в кают-компанию и обратно. Он был вынужден даже отказаться от своей главной, как он считал, обязанности – проводить ежевечерний досмотр кают. Побежденной администрации пришлось ждать, когда закончится водка.
Судовую любовницу Стрельцова звали Елизавета. Она работала директором ресторана, и у нее была отдельная каюта, поэтому укрываться в салоне третьего класса им приходилось, когда страсть настигала их посреди рабочего дня. Лиза обладала изящной, очень женственной походкой, изменить которую было не под силу даже восьми бальному шторму, воркующим голосом, который сводил мужчин с ума, и копной великолепных темных волос, поиграть которыми мечтал каждый моряк. Эта привилегия досталась Стрельцову. Свои отношения они старались скрывать, хотя весь оркестр, а возможно и весь экипаж, отлично знал о них. Во время подготовки к рейсу, от греха подальше, Лиза каждый день уходила домой, поэтому они сильно соскучились по общению,