Горячая вода. Андрей Цунский
идем в бассейн. По дороге у папы есть любимые места – три красиво растущие березы, еще какое-то смешное дерево, странное, горящее всегда окно… Я все время пытаюсь говорить, рассказать что-то, спросить. Мне очень не хватает разговора. Папа молчит.
Иногда он сердится: «Что ты, как татарин, – что увижу, о том пою? Не можешь идти спокойно?»
Папу понять можно. Он вкалывает на двух работах, приходит домой в полдесятого, в полодиннадцатого он уже спит. Меня загоняют спать в полдесятого, и я читаю по ночам книжки под одеялом с фонариком. Периодически меня ловят. Ничего, сами понимаете, хорошего из этого не выходит.
Мама тоже приходит поздно. А я в семье один. И дома весь день тоже один. У нас много книг, и все они мной перечитаны, включая полное собрание Толстого и Золя. С Толстым и Золя отношения пока не складываются. Мои любимые книги – сказки Оскара Уайльда и пятитомник Ильфа и Петрова. И Жюль Верн.
Покаюсь – я так и не читал «Трех мушкетеров». Мне скучно их читать! «Граф Монте-Кристо» действует на меня как снотворное. Хуже алгебры. Уж если выбирать, то Толстой куда интереснее. «Севастопольские рассказы». «Война и мир». Госпожа Бонасье – дура, то ли дело Анна Михайловна, особенно в сцене с мозаиковым портфелем!
Мы идем в тишине мимо папиных любимых мест. Спускаемся вниз, к бесконечному озеру. Но до берега не доходим. Рядом с Публичной библиотекой – бассейн.
Двести метров ногами, двести – руками, двести – с доской торцом вперед, четыреста – комплексное плавание, четыреста – на количество гребков, двести – на спине… Тысячи три метров за тренировку к концу моей спортивной карьеры едва набиралось. Папа не может понять, почему я настолько равнодушен к спорту.
Мои одногодки хвастаются разрядами. Я даже стараюсь – да не выходит. Я не о том думаю.
Без пятнадцати восемь я вылезаю из воды и, бегом одевшись, лечу в кафе «Молочное». Каша, какао и блины. Оттуда – в школу. Глаза у меня красные, как у кролика, – я ненавижу очки для плавания. У меня самая короткая в классе стрижка. И туристические ботинки на рифленой сантиметровой подошве, кожаные, с красными шнурками. На втором уроке я периодически задремываю. Мне попадает.
Честно скажу вам – я двоечник. Точнее, троечник. Мама и папа пугают меня словом «ПТУ». «ПТУ» пугает и меня самого – там будут учиться многие из тех, с кем я занимаюсь спортом.
Чтобы я не болтался, папа устроил меня три раза в неделю заниматься еще и баскетболом. Папа. Прости меня! Ты ни в чем не виноват. Я и до этого считал, что баскетбол – идиотизм, что пробежать, проплыть быстрее или что-то метнуть дальше – невеликое достоинство. Апофеозом стали мои занятия боксом. Через месяц моих занятий мама встретила тренера, и тот выдавил из себя, долго выбирая слова: «С тех пор как Андрей появился в нашем… коллективе… интеллектуальный уровень ребят значительно вырос». Я как раз попал на сборы. Народ скучал и по ночам маялся дурью, и чтобы не приставали, я рассказал им «Мастера и Маргариту» наизусть. В городе нашли у кого-то редкую по тем временам книгу и