Аскольдова тризна. Владимир Афиногенов
сплетенными с обеих сторон, склонялись над нею. Князь сел на коня, покрытого тоже зеленой япончицей, и в сопровождении служителей храма, которые повели лошадь под уздцы, поехал словно через сквозной зеленый коридор. У входа их встретил верховный жрец. Он был также в зеленом клобуке, повитом белой пеленою, в руках держал жезл, обтянутый змеиной кожей. Вышли навстречу храмовые слуги с зажженными лучинами, а певчие затянули духовную языческую песнь:
Шествуй, княже, сын Годолюба, в храм скотьего бога,
В храм скотьего бога, в хором Велеса-Света.
Мир ти, боже, мир ти, княже, мир ти, друже!
Утешься сам и повергнись перед идолом бога!..
Верховный жрец с поклоном принял княжеские дары и положил их на золотом подносе перед Велесом. Следом за жрецом к идолу прошествовал и Рюрик, поднял на «скотьего бога» глаза.
Велес, как и Святовит в Арконе, был огромного роста, триглав, с глазами из красных рубинов – по два на каждый лик, с покровом, спускающимся складками до земли. Одна рука бога сжимала жезл, похожий на посох пастуха, другая – стрелы; по левую сторону идола стоял стяг жреческий, по правую – обетный жертвенник и жаровня, под которой полыхал огонь. Подле жертвенника находилась чаша, налево – скамья для князя. По бокам у стен капища возвышались два божка – золотая баба и божич Чур, сын этой бабы.
Рюрик занял место на скамье, раздались треск трещоток и удар колокола. Как только затихли эти звуки, снова послышалось пение. Жрец взял чашу, налил в нее крепкого меда.
Между тем слуги внесли на огромном блюде блеющего барашка и положили его, крепко держа за ноги, на жертвенник. Верховный жрец взял нож и вонзил его в горло барашка, из которого полилась кровь. Жрец поднес чашу, смешал мед с кровью и протянул ее служителю.
Один из слуг взрезал брюхо барашка, и жрец, запустив в него волосатую руку, начал проверять каждую часть внутренностей животного и окровавленными пальцами класть на жаровню. Служитель с чашей в руке нанизал кусок поджаренного мяса на вертел, дал Рюрику. Князь встал со скамьи, чуть-чуть откусил от куска мяса, запил медом с кровью и низко-низко поклонился богу-Свету. Певчие снова затянули духовную песнь, прославляя Велеса.
И тут Рюрик почувствовал, как в его жилы хлынула мощь, в очах зажегся сильный огонь, а кровь жарко торкнулась во все его члены, – князь понял, что Велес отныне сделался его пособником и будет в предстоящем поединке на его стороне.
Такое же состояние охватило двоюродного брата Рюрика Водима Храброго, когда тот перед выездом на хольмганг три раза постучал правой ногой о порог дома, три раза произнес молитву Одину и три раза поклялся огненными стрелами Тора, что убьет князя, не по праву занимающего новгородский стол. Уверенный в правоте своего дела, «морской конунг» сел на коня и поскакал, окруженный верными людьми, в сторону Ильмень-озера. На берегу его, в Перынской роще, и произошла кровавая стычка между братьями. О коротком бое спел потом скальд Рюне, но, к сожалению, его песня об этом до нас не дошла. Можно только