Архистратиг Михаил. Элизабет Вернер
Ганс, – решительно сказала ему тетка, – твои «ужасно хозяйственные наклонности» мне решительно ни на что не нужны, и если эти наклонности еще раз заведут тебя на кухню к девушкам, то я прикажу держать дверь на запоре, заруби себе это на носу, – и с этими словами она величественно выплыла из комнаты.
– Берегись! – сказал профессор. – Хоть ты и большой любимчик тетки, но в этом пункте она не признает шуток. И она совершенно права. Ну, да по крайней мере она может успокоиться по поводу твоего отчаяния. Она упорно твердит, будто ты несчастен в своем призвании!
– Нет, отец, я далеко не несчастен, – заверил молодой человек, усаживаясь верхом на стуле и с удовольствием озираясь вокруг.
– В этом я никогда и не сомневался. Подобные вздорные мысли пропадают сейчас же, как только начинаешь заниматься серьезными делами!
– Ну, конечно, отец! – согласился Ганс, старательно раскачивая стул, что его, по всей видимости, очень забавляло.
– А что может быть серьезнее науки? – продолжал Велау. – К сожалению, в последнее время у меня было… Ганс! Стулья сделаны вовсе не для верховой езды, от этих студенческих замашек пора отучиться, они не приличествуют докторанту! В последнее время я был слишком занят, чтобы основательно проверить твои работы. Ты ведь знаешь, что труд, который я только что закончил, совершенно поглощал все мое время. Но теперь я свободен и могу наверстать упущенное.
– Ну, разумеется, отец! – произнес Ганс, который оставил в покое стул, но зато уселся на стол и болтал ногами.
К счастью, профессор не видел этого, поскольку как раз прибирал что-то на своем письменном столе, говоря:
– Студенческие времена уже прошли для тебя, и я надеюсь, что с ними кончилась и студенческая распущенность. Я очень рассчитываю на твою серьезность, когда начну вводить тебя в высшую науку. Собери все свои силы, Ганс! Когда-нибудь ты будешь мне благодарен, заняв мою профессорскую кафедру!
– Ну, конечно, отец! – согласился в третий раз покорный сын, соскакивая в тот же момент со стола, так как отец обернулся и послал ему негодующий взор.
– Неужели ты не можешь отделаться от этих ухваток заправского бурша! Бери пример с Михаила! Вот он никогда не позволит себе ничего подобного!
– О, нет, конечно, нет! – рассмеялся Ганс. – Господин лейтенант и дома является воплощенным регламентом о службе. Вечно при оружии, вечно застегнут до самой шеи. Кто бы мог подумать это, когда он в первый раз пришел к нам! Тогда он был пугливым, придурковатым мальчишкой, смотревшим на мир и людей, как на что-то невиданное и неслыханное. Мне пришлось с самого начала взять его под свое крылышко.
– Ну, мне кажется, он скоро вырос из-под твоего крыла! – насмешливо заметил профессор.
– К сожалению! Теперь наши роли переменились, и он командует мной. Но согласись, отец, что и ты сам вначале отчаивался сделать из него что-нибудь путное!
– Что касалось внешней формы, то да. Но уже тогда выяснилось, что он учился гораздо больше, чем я мог ждать: мой