Конфликты в Кремле. Сумерки богов по-русски. Валентин Фалин
себя и себе подобных. Милитаризм пуще всего боится гласности и яркого света. Его питательная почва – недоверие, напряженность, трения, не знания, а мифы». Ни намека, что стрелы пускаются в апологетов силы и милитаризм только чужестранного происхождения.
О самой конференции распространяться не собираюсь. Шла она нервозно, с подъемами и спадами. Генеральный секретарь пребывал не в лучшей форме. Реплики, которыми он сыпал, не впечатляли. На просьбы делегатов пояснить, как сочетаются передача партией власти Советам и соединение постов региональных партийных и советских руководителей в одном лице, вразумительных комментариев не следовало. Тем не менее резолюции об изменении политической системы были благополучно проведены – решения, без сомнений, капитального свойства.
Затея расправиться на конференции с Б. Ельциным провалилась. Он вышел из этой переделки с привесом в очках и укрепившейся уверенностью, что в противоборстве с М. Горбачевым в состоянии круто повысить ставки.
Но тот факт, что конференция не пошла за ним в «деле» Б. Ельцина, а намечалось, сложись все гладко, вывести возмутителя спокойствия из состава ЦК и даже отлучить его от партии, М. Горбачев воспринял как пощечину. По арифметике генсека, чуть ли не половина делегатов была настроена по отношению лично к нему предвзято или враждебно. А тут еще масла в огонь подлил Е. Лигачев, давший прозрачно понять, что на М. Горбачеве свет клином не сходился в апреле 1985 года, не сходится и теперь, в июне 1988 года. Такого сконфуженного М. Горбачева мне не доводилось наблюдать до августа 1991 года.
Не берусь говорить за других, но у меня остался от конференции тягостный осадок. Особых поводов киснуть не было, если пренебречь наскоками Е. Лигачева также на меня как издателя «Московских новостей» и главного редактора этой газеты Е. Яковлева, приурочившего публикацию скандального репортажа о «партийных привилегиях» ко дню открытия партфорума. Вроде бы имелись основания ощущать некое удовлетворение в связи с решением о средствах массовой информации (в составлении соответствующей резолюции я принимал непосредственное участие), утверждавшим свободу мнения в прессе как норму. Это позволяло с еще меньшими оглядками заниматься тем, что покрывалось широкой формулой «гласность».
Тревога за страну, что свербила мою душу, получила подпитку. Можно ли пускаться в дальнее плавание, когда среди команды, даже на капитанском мостике, склока? Быть пустым хлопотам, если политики, принявшие штурвал, четвертый год не сговорятся насчет координат порта назначения. Пустые хлопоты – еще не худший исход. Ведь бывает и так – старое сносят одни под постройки, которые будут возводить другие.
Тянуть лямку и молчать, будто ты ничего не замечаешь или заранее на все согласен, лишь бы самого не трогали? Не могу. Беру перо и в один присест строчу генеральному секретарю послание:
«Уважаемый Михаил Сергеевич!
Конференция, несомненно, Ваш стратегический успех. И каждый, кто