Чудо. Эмма Донохью

      Либ спала в общем хорошо.

      Солнце встало около шести. К этому времени она уже оделась в униформу из госпиталя: серое твидовое платье, шерстяной жакет и белую шапочку. Одежда, по крайней мере, подходила ей – не так, как было в Шкодере, где медсестрам выдавали униформу стандартного размера и Либ напоминала девочку-нищенку, выросшую из одежды.

      Она позавтракала в одиночестве в комнатушке позади лавки. Свежие яйца с ярко-желтыми желтками. Прислуга – Мэри? Мэг? – была в том же заляпанном переднике, что и накануне. Вернувшись за посудой, она сообщила Либ, что ее ожидает мистер Таддеус, и сразу же вышла. Либ не успела даже сказать, что не знает такого человека.

      Либ вошла в переднюю часть паба.

      – Вы хотели поговорить со мной? – спросила она стоящего там мужчину, не зная, надо ли добавлять «сэр».

      – С добрым утром, миссис Райт, надеюсь, вы спали хорошо. – Этот мистер Таддеус отличался обходительностью, чего она не ожидала от человека в полинялом сюртуке. Розовое, не очень молодое лицо со вздернутым носом, копна черных волос, показавшаяся из-под приподнятой шляпы. – Если вы готовы, я отведу вас к О’Доннеллам.

      – Вполне готова.

      Но, услыхав сомнение в ее голосе, он добавил:

      – Добряк-доктор подумал, что пусть вас представит доверенный друг семьи.

      – У меня создалось впечатление, что такой друг – это доктор Макбрэрти, – сказала Либ.

      – Ну да, конечно, – откликнулся мистер Таддеус, – но полагаю, О’Доннеллы питают особое доверие к священнику.

      Священник? Мужчина был в штатском.

      – Прошу прощения, следует ли именовать вас отцом Таддеусом?

      – Что ж, так сейчас принято, – пожал он плечами, – но в наших краях мы не забиваем себе голову подобными вещами.

      Трудно было представить этого дружелюбного мужчину исповедником деревни, посвященным в людские тайны.

      – На вас нет пасторского воротника или…

      Либ указала на его грудь, не зная названия черного одеяния на застежке.

      – У меня, разумеется, есть все облачение для религиозных праздников, – с улыбкой ответил мистер Таддеус.

      Вытирая руки о передник, поспешно вошла девушка.

      – Вот ваш табак, – сказала она, заворачивая края бумажного пакетика и передавая его через прилавок.

      – Благослови тебя Бог, Мэгги, и коробок спичек тоже. Правильно, сестра?

      Он смотрел мимо Либ. Она обернулась и увидела застывшую на месте монахиню. Когда та успела пролезть сюда?

      Сестра Майкл кивнула священнику, а потом и Либ, конвульсивно дернув губами, что, видимо, заменяло улыбку. Патологически робкая, подумала Либ.

      Почему Макбрэрти не пригласил двух Соловьев, раз уж он за это отвечает? Либ пришло в голову, что за столь короткий срок не нашлось медсестер средних лет – из светских или религиозных кругов. Неужели Либ оказалась единственной крымской медсестрой, не сумевшей найти себе