Солнце на краю мира. Антон Шаманаев
у меня такого доступа нет. Зачем ему засандалили гриф «А» – понятия не имею. Но все, из чего оно могло быть сформировано, я тебе озвучил. Не знаю, зачем так сделали… Может, засекречивают связанное с OpenMind, кто знает…
Не отводит взгляда. Чувствую, как рассматривает каждый мускул моего лица, будто мы в покер играем.
– Темнишь, – заключила она, откидываясь на спинку стула.
Я посмотрел на нее укоризненно, но она, взяв бокал, отвернулась. Встал, прошелся по комнате. Тягостно длилось молчание и скрипели половицы. Наконец, меня прорвало.
– Дженнифер, вот ты тоже темнишь! Хотела выяснить у меня одну конкретную вещь, а устроила какой-то цирк! Выследила меня, заигрывала тут… Думала споить меня, чтобы я все рассказал? – усмехнулся я, – Что я, дитя малое?
Она сжала губы, глаза ее увлажнились.
– Я не заигрывала, – сказала она почти шепотом. – Мне от тебя ничего не нужно. Это тебе нужна моя помощь, только ты этого не желаешь понимать!.. Ну и иди к черту.
Она встала из-за стола и прошла мимо меня в кухню. Перед носом пронесся аромат ее духов, столь несоответствующий деревенскому кухонному фартуку, запаху тушенки в комнате, и вообще всей окружающей обстановке.
Я подался за ней. Она стояла лицом к окну и, заломив руки за спину, пыталась развязать тесемки фартука.
– Все-таки у тебя сегодня обыск? – спросил я утвердительно.
– Да, но тебя же это не касается, – проговорила она отрешенно. – «Формально». У тебя же все дела закрыты…
– Слушай… Ну неприятно это, согласен. Меня самого, честно говоря, выбило из колеи твое предостережение…
– Неприятно, ага… Неприятно – это выслушивать твой ор по телефону. За который ты даже не извинился… А внутренняя безопасность Ассамблеи, прости за откровенность – это не неприятно, а до чертиков страшно!
Узел не поддавался. Она принялась рьяно его растаскивать и рвать ногтями.
– Я… Ну… – запнулся я. Слова извинения никак не подбирались, всяко выходило или унизительно, или неискренне. Пауза затягивалась, я тронул ее за плечо и продолжил: – Послушай, Дженнифер. До тебя никто не докопается. Ты у нас и трех месяцев не работаешь… Ничего страшного они с тобой не сделают, ты же не шпион, арестовывать тебя не за что. Будут допрашивать – расскажешь, что знаешь, а ты толком ничего и не знаешь. Свалишь все на меня или Деева, что выполняла наши указания… Забавно, что ты приехала прятаться ко мне, – усмехнулся я. – Я ведь, по твоей логике, главный источник опасности.
Она, наконец, стащила с себя фартук и обернулась. В великолепных глазах ее стояли слезы. Прическа растрепалась, пока она освобождалась от лямки, лицо было бледным. Смотрела она куда-то в сторону.
– Не главный… Я думала, ты прольешь свет на причины… – сказала она безразлично и направилась к входной двери. – Да и выбора, куда ехать, у меня нынче негусто.
– А как же твои друзья из SP и OpenMind? – спросил я и тут же понял, что вопрос прозвучал с ехидством.
– Они