Солнце на краю мира. Антон Шаманаев
цвета рубахе и пепельно-серых от мела штанах (с начесом, надо думать) он, высунув язык, строчит формулы. Перед ним на едва живых стульях времен холодной войны сидят Миха Алексеев, Андрей Проценко, пара аспирантов – прилично одетый и ухоженный парень и миловидная девушка, имен которых я не знаю, и сам Пал-Василич Новиков. Аспиранты лихорадочно переписывают все, что появляется на доске, себе в блочные тетради. Миха и Андрей сидят, откинувшись, и просто смотрят. Перед ними стоят полупустые чайные чашки со столетним налетом и вскрытая пачка миниатюрных круассанов с повидлом. Новиков уткнулся в ноутбук, на экране открыта почта. Сидит он на «троне» – причудливом кресле дореволюционных лет, которое перекочевало к нам из Дома культуры, а туда попало, по-видимому, с дачи разоренного дворянина средней руки. Новиков сидит на нем не величия ради, а оттого, что больше сидеть не на чем.
Стук мела и скрип стульев, наконец, прерывается шепелявой речью Винокурова:
– А это уравнение имеет единственное решение в общих предположениях. Таким образом, нам осталось рассмотреть всего два случая…
– В общих предположениях – это когда несущий сигнал описывается гладкой функцией? – перебивает Проценко и усмехается. – Как-то слишком сильно.
Винокуров откладывает мел:
– Нет, не сам несущий сигнал, а функция, которой он аппроксимируется. На практике зачастую он хорошо аппроксимируется полиномом.
– Например, азбука Морзе, – поддевает Миха, – она отлично аппроксимируется полиномом!
Проценко смеется. Аспиранты замерли и озираются в непонятках. Зря, что ли, все записывали?
– Вы вообще слушали или нет? – подает голос Новиков. – Коля же сказал в самом начале, что американцы под несущей функцией понимают немного другое, ткскть, уже преобразованный сигнал.
– Спасибо, Паша, – заискивает Коля. У него одного поворачивается язык называть шестидесятилетнего Новикова Пашей (как тот всем представляется, молодясь на американский манер). Остальные приличные люди обращаются к профессору по имени-отчеству.
– Ты бы тогда и не называл ее несущей функцией, – говорит Проценко Коле. – Только всех путаешь.
– Слушайте, – кипятится Коля, – я пересказываю статью, как она есть. Там введено это понятие, и тут я тоже его вводил, – он оборачивается к доске и с ходу тычет в левый угол. Там под двумя или тремя слоями полустертых формул проглядывает нечто, взятое в рамку.
Аспиранты роются в своих записях и что-то вписывают.
– Статья хорошая, предложенное решение оригинальное, – увещевает Новиков. – Видите, аналитический вид, диффур второго порядка… Что за журнал, Коля?
– «Электроник дайджест», февральский.
– Неформатно для них, – вставляет Проценко многозначительно.
– Там такое иногда проскакивает, – отвечает ему Новиков, – и посему советую его, ткскть, вентилировать. Коля, продолжайте.
Коля