Дочь Господня. Татьяна Устименко
Энрике Иглесиасу. К тому же песня «Ты не ангел» известного российского певца чрезвычайно популярна на факультете «промысловиков», где и обучается Натаниэль. Да и русский у него – безупречный. «Промысловиками» у нас в аббатстве привычно называли учащихся факультета «промысла божьего», а способностью к языкам и врожденной музыкальностью исконно отличались все сыны небесные.
Но талантов исполнителя не оценили. Одна из дверей распахнулась с угрожающим скрипом, и оттуда выглянуло жутко злое, заспанное женское личико:
– Дятел! Недоносок крылатый! Петух недощипанный! – в ангела полетела увесистая ортопедическая подушка, набитая гречишной шелухой. – Кастрат недоделанный! Иди, на крыше мявкай!
Натаниэль осекся на середине фразы. До меня донеслось его разгневанное сопение:
– Дура! Я тут, понимаешь, почти серенады пою, а ты…
Но звук нескольких смачных шлепков заметно поумерил пыл непревзойденного баритона. Я злорадно хмыкнула – рука у художниц тяжелая. Подошвы сандалий Натаниэля в ускоренном темпе защелкали по паркетному полу, судя по замирающему эху – удаляясь все дальше. И на прощание до меня долетела еще одна музыкальная импровизация, куда более фривольного содержания:
Кто с утра в грехе покается,
Не трепещет пред искусом,
От любви он зря не мается,
И грешит всегда со вкусом…[2]
«С утра?» – мелькнуло в голове. Я посмотрела в сторону окна. Солнце вальяжно выползало из-за туманной линии Альп, а на развесистой буковой ветке, как раз напротив моей комнаты, сидела нарядная малиновка и с видом оперной примадонны раздувала лазоревое горлышко, собираясь спеть гимн восходящему светилу. Я хлопнула себя по лбу. Так утро ведь уже! Торопливо стянула через голову длинное ночное одеяние, напялила футболку, шорты, кроссовки и выскочила в коридор. Вихрем промчалась по всему этажу, попутно стуча в двери подруг и призывая их на пробежку. Из спаленок раздавалось недовольное ворчание, сдобренное щедрой порцией весьма пикантных словечек. Я громко расхохоталась в ответ на сердитые пожелания: «Да пошла ты к чертям, Сел!», и резво сбежала по мраморной лестнице.
Стояло самое начало февраля. Весна в наших краях начинается довольно рано, уже в последних числах января растапливая скромные кучки скудного снега и пробуждая к жизни набухшие почки деревьев. Первые робкие ростки травы торопятся пробиться на свет божий, радуя глаз нежным цветом и девственной беззащитностью. К полудню столбик термометра достигает отметки в десять градусов, но сейчас, на рассвете, температура окружающего воздуха еще способна испытывать крепость духа и бодрость тела любого, излишне самоуверенного храбреца. Бр-р-р, а прохладно, вообще-то! Плюс пять, не больше. Я зябко поежилась и прибавила ходу. Вот вам и наглядный пример демонстрации силы воли. В феврале никто, кроме меня, не отваживается выскакивать на зарядку в шортах и футболке. Наоборот, все прочие обитатели аббатства усиленно кутаются в теплые джемперы и смотрят на меня, словно на ненормальную. Но,
Здесь и далее стихи автора