Во имя государства (сборник). Юлия Латынина
тебя тут холодно, – сказала тень.
По голосу Шаваш узнал молодого господина Астака.
Юноша сел к нему на матрасик.
– Страшно это было, – мертвый человек? – спросил юноша.
Шаваш ничего не ответил. Он однажды видел село, где императорские войска усмирили повстанцев.
– Все сбежались, как стервятники, – продолжал юноша о своем. – Что за дрянь – люди? Вот подумать только: когда к казненному на площади слетаются стервятники, они это делают, потому что им надо есть. А ради чего к казненному собираются люди?
– Люди не все делают ради того, что им надо есть, – сказал Шаваш. – Люди многое делают совершенно бескорыстно.
Юноша молчал. Потом сказал:
– Слушай, пошли в мою комнату. Там теплее, а мне страшно одному.
Шаваш поднялся и стал скатывать свой матрасик.
– Не надо, – сказал юноша. – У меня борзая померла, от нее осталась хорошая лежанка: для раба как раз хватит.
Лежанка была действительно хороша, и много мягче матрасика.
– Если бы не Амадия и не Иммани, – сказал юноша, – отец бы не приказал тебя выпороть! Как не стыдно – слушаться собственных слуг!
– Иммани плохой человек, – сказал Шаваш. – Представляете, господин, мне велели отнести корзинку с подарками осуйскому послу, а он стащил из корзинки персик! Надеялся, что меня накажут! Разве человек, который воровал миллионы, может опускаться до того, чтобы украсть персик? А осуйский посланник подарил мне серебряный грош.
– Глупый ты мальчишка, – сказал Астак, – этот осуец еще хуже Иммани. Иммани украл у тебя персик, и ты это видел. А осуец одной рукой дал тебе грош, а другой в это время украл у страны миллион!
– Другой рукой он в это время дал мне корзинку для господина Андарза, – возразил Шаваш. Вздохнул и прибавил: – А правда, что Шан’гар искалечил пальцы, спасая вашего отца? Или он лишился их в каком-нибудь кабачке?
– Правда, – сказал юноша. – А когда ему было одиннадцать, он убил моего дядю, наместника Савара.
– Удивительное это дело, – сказал Шаваш, – убивает одного брата, защищает другого.
– Он же варвар, – сказал юноша, – а варвары совсем не такие, как мы. Они такие дикие, что прабабка Шан’гара родилась от шестиногого вепря. А у этой прабабки был сын, который, чтобы отомстить за смерть отца, согласился превратиться в скорпиона и десять лет жил в доме обидчика, выбирая верное время для укуса.
История о скорпионе насторожила Шаваша. Он засопел.
– Ты чего сопишь?
– Так, – ответил Шаваш, – не знаю, что и думать о Шан’гаре.
– Если ты не знаешь, что думать о человеке, – сказал молодой господин, – думай самое худшее.
После этого Шаваш заснул, и сорок ишевиков в белой тряпочке оттягивали ему рукав и грели его сердце.
Когда Нан и Иммани вышли на улицу, была уже полночь. Вдалеке били колотушки стражников. Иммани был пьян выше глаз, лепетал о несправедливости богов и просил Нана отвести его к одной девице в Осуйском квартале. Нан