Зодчие. Александр Волков
больно опустит…»
Долго горевала Афимья. Мужчины благоразумно молчали. И когда женщина выплакалась, Илья попросил Герасима:
– Расскажи толком, что тебе обещал Булат.
– А у Булата, вишь, так получилось, – словоохотливо начал Щуп. – Был у него ученик, да отделился о прошлом годе: свою артель собрал…
– У Булата тоже есть артель?
– Он зодчий, а не артельный староста. Не охотник он хлопотать насчет мелких дел. Он заботится лишь о том, чтоб чудесен был вид воздвигаемых им зданий. И как приходит куда, работников сыскивается довольно: всякому лестно потрудиться под началом славного зодчего. Скоро он работу кончит и пойдет на родину. А человек он в годах, и дорожный сопутник ему – опора.
– Только не такая, как Андрюшка, – усмехнулся Илья.
– Ого, я сильный, тятя! – выкрикнул Андрюша и, устыдившись, смолк.
Возглас показал, что выбор жизненного пути им сделан.
– Решай, мать! – серьезно обратился к Афимье плотник. – Теперь твое слово. Ты сына родила и выкормила, тебе и участь его решать.
Афимья, хоть и поняла желание сына, все же спросила его дрожащим голосом:
– Ты-то как думаешь, Андрюшенька? Может, пойдешь в монахи?
Андрюша, припав к материнской груди, прошептал так тихо, что только одна мать расслышала:
– Лучше в Великую, в самый падун[20] нырнуть…
– Что ж, сыночек… – величаво выпрямившись, промолвила Афимья. – От века написано: оперится птенец – и вылетать ему из теплого родительского гнездышка… Благословляю тебя в дальний путь!
В избе водворилось торжественное молчание. Только Тишка Верховой в углу то краснел, то бледнел и порывался что-то сказать, но так и не осмелился.
И когда решение было принято, возникли житейские вопросы, от которых не отмахнуться. Первым вспомнил о них рассудительный Егор Дубов.
– А ты-то как же? – спросил он Илью.
– Что я? – не понял плотник.
– Да ведь съест тебя игумен за то, что супротив его воли идешь.
Илья поник головой, а на лице Афимьи проступил румянец. Но тут вмешался Герасим:
– Об этом не тревожьтесь. Я все Булату рассказал, и он дело уладит. Он с наместником хорош; ну, и оповестит боярина, что берет паренька из монастырских крестьян учить на зодчего. Москве с руки псковских умельцев переманивать. Пусть тогда игумен наместнику жалуется!
Мысль о том, что надменный Паисий будет посрамлен, порадовала всех, кроме печальной Афимьи. Но, дав слово, она молчала.
– Игумен все равно постарается тебя доехать, – сказал Егор. – Ну, да мы, мужики, тебя защитим. Всем селом заступимся, авось не дадим в обиду…
Решено было тайком собирать Андрюшу, а мальчику продолжать притворяться больным. Герасиму поручалось просить зодчего зайти в село, когда окончится строительство во Пскове.
Глава VII
Бегство
Прошло около месяца. Андрюша изнывал в душной избе, но ему строго-настрого запрещали показываться на улице. Посланец игумена нет-нет,
Падун – водопад.