Москва слезам не верит (сборник). Валентин Константинович Черных
конфет. Ее, конечно, надо было бы отдать медсестрам, но конфеты в золотых и серебряных обертках казались такими вкусными, что палата из шести женщин расправилась с ней в несколько минут.
Женщины рассказывали о мужьях, одна рожала уже в третий раз, остальные – впервые. Катерина о себе ничего не рассказывала. Женщины, видимо, почувствовали неладное в ее жизни, и одна из них не выдержала:
– А кто из тех, кто приходит, твой мужик?
Катерина показала на Николая, понимая, что ему придется забирать ее из роддома. Все произошло, как она и предполагала. За ней приехали Николай, Антонина и Людмила. Она вышла с дочерью, упакованной в розовое одеяло.
Николай стоял с коробкой конфет и цветами. Антонина подтолкнула его. Он отдал акушерке цветы и конфеты и заспешил к машине.
– Папаша! – обратилась к нему акушерка. – Обычно ребенка из роддома несет отец. Мать свое дело сделала. Она родила.
Николай взял сверток с ребенком и понес на вытянутых руках.
– Надо было, чтобы ее кто-нибудь другой встречал, – ворчливо заметил Николай, передавая ребенка Людмиле.
– Это почему же? – спросила Людмила.
– Через месяц Антонине рожать. И в этом же роддоме. Еще подумают, что у меня гарем.
– Нашел о чем думать, – отмахнулась Людмила. – Сейчас радоваться надо. Девка у нас родилась. Гуляем!
Катерина не узнала свою комнату в общежитии. Вместо казенных занавесок подруги повесили ситцевые шторы в яркий горошек. И комната стала светлее. На журнальном столике, явно недавно покрашенном и покрытом лаком (запах лака еще чувствовался), стоял старый телевизор «Ленинград» со шторками, закрывающими экран.
– Откуда телевизор? – удивилась Катерина.
– Родня излишки передала, – ответил Николай. – Они новый купили, «Чайку».
– Богатеет советский народ, – прокомментировала Людмила. – Старый еще работает, а уже новый покупают. Экран больше, изображение лучше. Ничего, пока попользуешься старым, а со временем цветной купишь.
В углу комнаты стояла детская коляска, совсем новая, на рессорах, с литыми резиновыми шинами на колесах.
– Ну зачем же? – укоризненно произнесла Катерина. – Она такая дорогая!
– Все продумано, – успокоил ее Николай. – Потом коляска перейдет к нам, а потом, глядишь, и Людмила родит.
– Ну, это удовольствие я вам не скоро доставлю, – ответила Людмила.
Гурин внес в комнату ванночку для купания девочки и под общий смех поставил на стол ночной горшок.
Людмила убрала горшок, и они с Антониной начали накрывать на стол.
Девочку пора было кормить. Катерина расстегнула кофточку, мужчины тут же отвернулись.
– Деликатные, – заметила Людмила. – Как будто сиську боятся увидеть.
– Всем за стол! – скомандовал Николай.
Все расселись.
– У всех налито? – спросила Людмила и остановила руку Николая, который пытался налить водки Гурину. – Ему не положено. У него режим.
– За ребенка выпить – святое дело, – настаивал Николай.
– Людмила,