Москва слезам не верит (сборник). Валентин Константинович Черных
института, а Катерина после средней школы. Киселева год отработала мастером, а когда Леднева назначили начальником цеха, она заняла его место. Медлительная, дородная Киселева нравилась мужчинам. В институте парни писали за нее курсовые. За нее вообще всегда работали другие. Дипломную работу ей сделал кандидат наук одного из научно-исследовательских институтов. Он подрабатывал на подготовке дипломных проектов, а родители Киселевой работали в торговле и могли заплатить.
– У меня нет высшего образования, – объяснила Катерина.
– Ты учишься в институте, – возразил директор.
И Катерина согласилась. Ей очень не хотелось работать за Киселеву, да и деньги были нужны. Партийное собрание было через неделю. Ее приняли в кандидаты партии. Никто не решился проголосовать против рекомендации директора. Катерину избрали комсоргом цеха. Теперь она ходила на партийные собрания фабрики, где в основном решались производственные вопросы, и довольно быстро разобралась во взаимодействии фабричных служб. Так же быстро она поняла, что на фабрике существуют две группировки: одна за директора, другая за главного инженера. Первые полгода Катерина молчала на собраниях, присматривалась и наконец выступила против начальника отдела снабжения, поддерживавшего главного инженера. Она сработала под наивную и молодую. Не оскорбляла, не возмущалась, не требовала, а пересказала разговоры работниц по поводу снабженцев, из-за которых простаивали станки. Начальник отдела снабжения сидел в президиуме, краснел и наконец, не выдержав, крикнул:
– Что вы мелете ерунду!
Катерина среагировала мгновенно:
– Я только сегодня мелю, а вы каждый день. Вам и на фабрике кличку дали – Емеля. Вы же знаете пословицу: мели, Емеля, твоя неделя.
Зал встретил ее выступление хохотом и аплодисментами.
– А еще у кого какие клички есть? – вкрадчиво спросил из президиума главный инженер.
Понимая, что в вопросе подвох, Катерина посмотрела на директора – тот едва заметным движением головы показал, чтобы она сходила с трибуны. Катерина и сама почувствовала, что лучше уйти сейчас, на смехе и аплодисментах. Но главный инженер остановил ее:
– Вы не ответили на мой вопрос!
– Про вас я скажу в следующий раз, – пообещала Катерина.
И в зале снова засмеялись.
– Я-то подожду до следующего раза, – усмехнулся главный инженер. – Но, может быть, вы скажете партийному собранию, какая кликуха у нашего парторга?
– А что такое кликуха? – не поняла Катерина.
– В уголовном мире так принято, – пояснил главный инженер. – Там называют не по фамилии, а по кликухе. По кличке, значит.
– Спасибо, – сказала Катерина. – Я этого не знала. Но у нас на фабрике уголовников нет. А вот Кирилловича, нашего парторга, на фабрике между собой зовут Рулевой.
– Почему? – удивился главный инженер.
– Как почему? – тоже удивилась Катерина. – На всех плакатах написано: «Партия – наш рулевой». Значит, парторг – рулевой.
Зал снова засмеялся. Она посмотрела