Страшные фОшЫсты и жуткие жЫды. Александр Архангельский
состоит в том, какое будущее мы себе готовим сегодня. Или мы движемся туда, где государство растерянно разводит руками, когда его просят определить предпочтения в области искусства: сами разберитесь, частным образом; я вот лучше систему грантов для научных лабораторий разработаю, продумаю поощрительную систему налогообложения для книгоиздателей, дам денег на продвижение национального искусства и литературы, позабочусь о библиотеках. А ставить акценты – ну, это не мое, увольте. Или мы направляемся туда, где частным образом культуру и науку стараются поощрять пореже, поскромнее, если государство попросит; само же государство не просто реализует политику в области культуры (то есть создает условия для ее автономного развития), а ведет четкую культурную политику, то есть поддерживает стили и тенденции, направления и мысли. В том числе премиальным образом. Я понимаю, что выбирать не хочется; как говорила одна моя знакомая в ответ на просьбу – выбери хоть что-нибудь: «Я выбираю молочный суп». А все равно придется.
Южное Бутово и Северная страна
На неделе между 19 и 25 июня. – Генпрокурором стал министр юстиции Юрий Чайка; министром юстиции стал генпрокурор Владимир Устинов: рокировочка. – Продолжалась битва жителей окраинного района столицы Южного Бутова за право жить в своих домах на своей земле – и не переселяться туда, куда их хочет отправить московская власть.
Казалось бы, какое дело регионам до жителей окраинной Москвы, которые восстали против переселения из деревянных домов в железобетонные? А выпуски федеральных новостей дают сюжет за сюжетом; прямые включения; точки зрения власти и граждан; «К барьеру» с Николаем Сванидзе (за жителей) и Владимиром Платоновым (за московскую власть). Просто какие-то ранние времена Первого съезда народных депутатов, а не позднепутинская эпоха. Значит, страна смотрит? Стало быть, люди интересуются? Что им столица, что они столице, а они – рыдают…
Понятно, почему все восхищенно смотрят московский «Дорожный патруль»; зажратые москвичи бьют свои дорогие иномарки и плачут пьяными слезами – приятно. Но рассказ о судьбе южнобутовских выселенцев… Тут общероссийская аудитория совершенно не злорадствует; напротив, мысленно объединяется вокруг полудеревенских обитателей деревянных домов. И потому, что южнобутовцев выгоняют с занимаемой территории по Шемякину суду, а это русскому человеку слишком хорошо знакомо. И потому, что начальники с простыми людьми не торгуются, не ведут переговоры, а просто посылают подальше. Но еще важнее другое. Бутовских лишают святого – земли; а кто не жил по соседству с селянами и не знает, какие кроваво-мистические чувства связывают традиционного россиянина с каждым миллиметром земли, – тот не жил в России. Можно денег человека лишить – переживет; можно мужа посадить – жена поплачет, но смирится; землю отобрать нельзя. Кто сдвинул ночью межу на пять сантиметров – пожизненный враг; кто не сдвинул – либо святой, либо ненормальный: как же можно не прирезать кусочек