Потерянное одиночество. Любовь Пушкарева
было совсем худо, он жутко испугался, а страх для них – все равно, что кровопотеря для человека.
– Лилия, – мягко позвала я, он вздрогнул. Свет и Тень, дайте мне терпения.
Лилия, я не обижаю слабых и не опасных. Ты понял?
Он кивнул.
– Сними эту тряпку и подойди.
Молча выполнил, не поднимая глаз.
Та-а-ак. А вот это мне уже совсем не нравится. Грязно-белые крылья флерса были изорваны в клочья – это еще полбеды, но на левом оказалась поврежденной главная vis-вена. И именно эта рана привела его в столь ужасное состояние, ведь крылья флерсов – их главная энергосистема, сравнимая с легкими человека. Бесполезно вливать в него силу – пока не закрыта вена, он не сможет ею воспользоваться. А вот чтобы вылечить такую рану, нужно иметь запас силы и навыки филигранной работы с ней.
Простите, госпожа,[5] – прошептал Лилия.
– За что ты извиняешься? – ледяным тоном поинтересовалась я.
– За то, что не сообщил о ране до того, как вы меня взяли, – еле слышно прошептал он.
– Ладно, первый и последний раз прощаю за утайку важной информации, – ну не наказывать же его, полудохлого, за эту подставу, хотя и очень хочется.
Что можно сделать с этой веной? Я опять скользнула в отрешенное состояние и усилила vis-зрение. Да, дела совсем плохи, не просто разрыв, а выдран кусок. Может, попытаться опять пойти по человеческому пути?
Я вспомнила о летнем дне, о запахе луговых трав, о том, как хорошо лежать в душистой траве и смотреть на белые пушистые облачка… и выпустила тонкую нить светло-зеленого цвета. Намотала пару колечек на торчащий кончик вены, подождала, когда колечки соединятся в одно широкое, и добавила третье уже на весу, оно присоединилось к первым двум, пошло четвертое… Самым сложным было не забывать о луге, травах, облаках, пребывать в приятной расслабленности и при этом точно накладывать одно крошечное колечко за другим. Времени не существовало, тонкая нить моей силы сплеталась в колечки, а те соединялись в подобие трубки. И вот последнее кольцо легло на артерию уже с другого конца разрыва и слилось с остальными, на месте раны появилась трубочка из чистой силы, теперь самый ответственный момент – преобразование энергии в материю. Всмотревшись в неповрежденную правую вену, я совершенно четко представила левую такой же.
С некоторым опасением всмотрелась в результат своих трудов, выглядело как-то хлипко, но вроде бы получилось.
Я осторожно влила во флерса светло-зеленую порцию, она растворилась в опустошенных центрах, не дойдя до крыльев, влила следующую, отгоняя мысль, что зеленой силы может не хватить. Моими основными силами были белая, то есть созидание и жизнь, и красная – человеческие эмоции, страсти. Зеленая же – сила природы и изменения живой материи – в Нью-Йорке вообще дефицит, а черная – антагонист белой, нельзя накапливать и ту, и другую; правда, из любого правила есть исключения, но я, увы, в их число не вхожу. Я скармливала флерсу свои запасы, и где-то после четвертой порции энергия дошла до крыльев, они враз побелели;
Госпожа – owner (